– Заткнись. Делай то, что я тебе сказала. Делай УЗИ, коли,мне все равно, но я должна знать точный день зачатия.

Врач, запихнув баксы в карман, в течение долгих часов мучилменя своими анализами. Когда прозвучала точная дата зачатия, я чмокнула врача влысину и прослезилась. Это была наша с Бульдогом ночь, вне всякого сомнения.Теперь я знала точный день, когда в моем организме зародилось маленькое чудо, ижалела только об одном: что не знала об этом раньше, иначе обязательнорассказала бы Максу. Услышав такую новость, он, может, не захотел бы такпоспешно уходить из этого мира и уж тем более не захотел бы оставлять меняодну. Ни о каком аборте не могло быть и речи. Я знала, что мне предстоитвыносить и родить это чудо, – чего бы мне это ни стоило.

Надев джинсы, я подошла к зеркалу и улыбнулась – пока ничегоне видно. Затем зашла к Юльке и наказала ей соблюдать все предписания врача иглотать таблетки.

– Чупа, я обязана тебе жизнью, – прошептала Юлька.

– Ерунда. Если бы я уснула, неужели бы ты не вытащила меняна улицу?

– Конечно, вытащила.

– И я так думаю. Ты поступила бы точно так же. Ничем ты мнене обязана. Ты прекрасно знаешь, что я просто не могла поступить по-другому.

– Спасибо тебе, Чупа.

– Ты давай спи, а я скажу тебе сумасшедшую новость.

– Какую?

– Я ношу ребенка!

– Откуда ты знаешь?

– Я прошла обследование. Это ребенок Бульдога. Это будетдитя самой сильной любви на свете, которая только бывает. Знаешь, любовьвсе-таки не такая сука, как я о ней думала, если она преподнесла мне такойподарок.

– А ты будешь мне давать нянчить?

– Конечно! На тебя вся надежда, – засмеялась я и чмокнулаЮльку в лоб.

Выйдя из больницы, я села в машину и посмотрела на Гарика.

– Ты такая радостная, прямо вся светишься. Что-то случилосьприятное?

– Конечно, я же выписалась из больницы, – улыбнулась я.

– Чупа, рядом с Юлькой дежурят наши охранники. Можешь непереживать. Всех, кто был в тот роковой день в коттедже и трагически погиб,похоронят как положено. Семьям погибших мы оказали финансовую помощь.

– Все правильно.

– Ты опять осталась без телохранителя…

– Нет уж. Хватит всех этих телохранителей. Я бы хотела,чтобы рядом всегда был ты, – этого достаточно.

– Ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем?

– А почему бы и нет? По совместительству. Я хочу, чтобы тыбыл рядом. Ты будешь?

– Конечно, – улыбнулся Гарик. – Мне домой торопиться ненадо. У меня нет места, где бы я мог задержаться. Мое место рядом с тобой. Тыкак себя чувствуешь?

– Нормально.

– Чупа, я вот о чем бы хотел с тобой поговорить: кто-токапитально подставил нас со смертью Шаха. Если бы тогда в ресторане захотелиубить тебя, то давно бы уже убили. Тебя подставили. Доказать, что Шаха убили немы, мы не сможем. Это убийство по-любому ложится на наши плечи. Взрыв твоейдачи – ответное действие на убийство Шаха. Этого и следовало ожидать. Нашаошибка состоит в том, что мы не приняли нужных мер предосторожности, не усилилиохрану и вообще не перевезли тебя с дачи. Просто после убийства Шаха ты такбыстро пропала…

– Я нашла Бульдога и моментально к нему поехала. Когда нестало Бульдога, мне меньше всего хотелось думать о Шахе.

– Чупа, ты любила Бульдога? – грустно спросил Гарик.

– Да, и очень сильно.

– Ты помогла ему уйти из этой жизни?

– Да.

– Прости, что я об этом спрашиваю.

– Ничего. Мне уже немного полегче, и я учусь жить заново.

– Чупа, я не стал принимать самостоятельное решение, непосоветовавшись с тобой. Думаю, нам все-таки надо возобновить военные действия.Нужно уничтожить всю шаховскую братву и подмять под себя их коммерсантов. Этобудет суровая война. Из двух враждующих группировок должна остаться толькоодна. Как ты смотришь на это решение?

– Другого просто не может быть. Собирай ребят и приступай квоенным действиям. Кстати, а куда мы едем?

– Я снял деньги с общака и купил тебе новый коттедж. У тебятеперь новая дача.

– Нет. Мне пока совсем не хочется жить в коттедже. Слишкомболезненные и тяжелые воспоминания. Поехали на городскую квартиру.

Приехав домой, я осторожно зашла внутрь и замерла.

Гарик пробежал по квартире, проверил все углы и соблегчением вздохнул:

– Никого.

– А с чего ты решил, что здесь кто-то должен быть?

– Мало ли. Чупа, если завтра начнутся военные действия, то яне могу целыми днями быть вместе с тобой. Мне придется принимать участие вовсех операциях.

Правда, можно начать военные действия чуть позже. Мне быхотелось, чтобы ты поехала вместе с Юлькой куда-нибудь отдохнуть. Тебе лучшеуехать из Питера. Как ты посмотришь на то, если я сейчас позвоню и закажу вамдве путевки на Гавайские острова. Позагораешь, покупаешься, наберешься сил,здоровья. И я буду спокоен. Не женское это дело – воевать. Доверь и поручи мнезаняться уничтожением шаховской группировки.

– Но до Гавайских островов так далеко лететь…

– Долетите до Лос-Анджелеса, а оттуда три часа на самолете.Всего одна пересадка.

– Зато до Лос-Анджелеса лететь целую кучу времени. Может,лучше в Египет? Я всегда отдыхаю там.

– Там сейчас неспокойно. Пропали несколько русских туристов.На Гавайях ты еще не была. Я бы тебя отправил на остров Мауи. Там чертовскикрасиво. Много кокосов, пальм и чернокожих мужчин, – улыбнулся Гарик.

– Мужчины меня теперь интересуют меньше всего. Ну что ж,неплохая мысль. Заказывай.

Гарик принялся звонить по поводу виз и путевок, а я быстропробежала по квартире. Зашла в дальнюю комнату и заглянула в шкаф. В шкафуникого не было. Только засохшие капельки крови напоминали о лежавшем здеськогда-то покойнике.

– Чупа, все готово. Ровно через неделю вы с Юлькой полетитена Гавайи, а мы будем беспредельничать.

– Юльке же сказали лежать две недели.