В несколько движений я разорвал пленку, и у меня изо всех отверстий вырвались пузыри. Стало значительно легче. Мимо проплыли вверх пузыри Молчуньи и Долговязого. Глубиномер показал пятьдесят метров – просто детская глубина.

Новый фальшфейер я зажигать не стал – было почти светло. Над головой мерно покачивалась серебристая поверхность океана, навылет пробитая солнечными лучами. Там была жизнь, там был мир, предназначенный для людей. Я невольно улыбнулся этому маленькому счастью.

Когда мы взобрались на палубу «Рапида», грибок в крови еще выделял кислород, и дышать было вовсе не обязательно. Но как же приятно было вдохнуть свежий ветер, пропитанный солью и запахом океана! Трудно это удовольствие хоть с чем-нибудь сравнить. Хотя нет, вру. Последний раз секс с Лесей доставил мне не меньшее наслаждение.

Мысли о Леське не выходили у меня из головы, а мой план, напутавший поначалу меня самого, теперь казался чуть ли не единственным разрешением ситуации. В кают-компании я только утвердился в этой мысли – сетевой диктор уже на весь мир вещал, что задержана жуткая преступница, вживлявшая нейрочипы живым существам. Дело раздули немыслимо. Хотя что удивляться? Семена попали в благодатную почву. Весь мир был готов радостно устроить новую охоту на ведьм – с гиканьем, с факелами, кострами и прочими атрибутами.

Молчунья глядела на монитор через мое плечо, и мне трудно было понять, что она чувствует. Но не думаю, что ей это нравилось. На одном из каналов пастор какой-то послевоенной религиозной секты яростно потрясал кулаком, проклиная дщерь людскую, внедрившую в мозг божьей твари семя самого дьявола.

«Знал бы ты, чье это семя…» – с ненавистью подумал я.

Наверное, зря правительство скрыло, что вся инженерия биотехов базировалась на геноме человека. Знали бы люди правду, это, может, поумерило бы страсти. А может, наоборот. Человек – самое загадочное существо на Земле, чего уж тут говорить.

Пока мы с Молчуньей сидели в кают-компании и просматривали сетевые каналы, Долговязый отдавал распоряжения Майку. По его плану, прежде чем на полном ходу идти в порт, следовало справиться о наличии там аккумуляторов нужной марки. Аккумуляторы редкие, и могло так случиться, что достать их можно будет только в Ангарной Бухте.

Пока он выяснял этот вопрос, я мучился над тем, стоит ли поделиться с Молчуньей своим планом. Это было в высшей степени рискованным шагом и могло попросту крест поставить на всей затее, но мне нужен был надежный напарник. А кто может быть надежней Молчуньи? В конце концов я решил – если она откажется, это будет знаком того, что план никуда не годится.

– Жаб точно жив, – сказал я, зная, что ее синтезатор и переводчик включен.

– Ты тоже так думаешь? – повернулась она ко мне.

– Я не думаю, я знаю точно.

Пришлось ей рассказать о нейрочипе в голове. По мере приближения к развязке у Молчуньи глаза загорались все ярче. Похоже, она просто надеялась на то, что Жаб жив, но сама не верила в это. Теперь же у нее появились доказательства, и это сильно ее поддержало. В конце концов, не в силах справиться с охватившими ее эмоциями, она бросилась мне на шею и замычала, как мычат все глухонемые, пытаясь что-то сказать. Потом, спохватившись, перешла на жесты.

– Это самая лучшая весть за последнее время, – перевел ее синтезатор. – И я рада, что эту весть принес ты.

Я улыбнулся, а она нагнулась ко мне и поцеловала в щеку. Чуть теплее, чем просто по-дружески.

– Он тебя найдет, когда будет возможность, – уверенно заявил я. – Жаб не такой черствяк, чтобы отказаться от такой женщины, как ты.

– Думаешь?

– Просто уверен.

– Знаешь, у нас с Жабом был секс. Один раз всего. Еще до того, как тебя из учебки забрали. Это было на заводе охотников на Шри-Ланке, где мы заказывали «Валерку».

– Прямо на заводе?

– Ну нет. Это образно. В отеле, конечно. Перед Новым годом свободных мест почти не было, и мы сняли один номер на двоих.

– И ты его соблазнила?

– Что-то вроде того.

– А потом?

– Он сказал, что я не только лучший водитель.

– И все? – удивился я.

– Водитель ему был нужнее, чем женщина, – вздохнула Молчунья.

– Это потому, что он был в состоянии активной охоты на Поганку, – предположил я. – Но я ее взорву, и водитель ему будет не нужен. А женщина, наоборот, окажется весьма кстати.

– Думаешь?

– Просто уверен. Знаешь, у нас с Леськой в отеле Ангарной Бухты тоже был неожиданный секс.

– Что значит неожиданный? Вы ведь женаты.

– Ну… – я пожал плечами. – Поначалу было все хорошо, а потом как-то приелось. Мне было трудно без океана. А когда мы сходили с «Рапида», чтобы найти тебя, что-то в наших отношениях изменилось, они словно на другой уровень перескочили. Я сам не знал, что так может быть. И теперь ее посадили. Представляешь, каково мне?

– Мне не легче, – нахмурилась глухонемая. – Мы ведь с детства дружили, еще в Светлогорске. Слушай, а ты правда думаешь, что, если не будет Поганки, Жаб обратит на меня больше внимания?

– Не сомневаюсь, – соврал я.

Вот давал же себе слово не врать, а взяло и сорвалось с языка. И не в том дело, что я хотел сделать Молчунье приятное, хотя и этот мотив присутствовал. Я вдруг интуитивно почувствовал, чем могу ее зацепить. Наверное, именно так и Жаб когда-то впервые понял, что лучший человек в команде – тот, у кого есть собственные мотивы к достижению общей цели. Однако совсем превращаться в Жаба, который использовал людей не моргнув глазом, я не собирался. И твердо решил больше Молчунье не врать. Она всегда ко мне хорошо относилась, и глупо было с ней обращаться неподобающим образом. Глупо и стыдно.

– Быстрее бы до Поганки добраться, – произнес синтезатор Молчуньи.

– Мы вообще до нее не доберемся, – честно ответил я. – Я же тебе рассказал про нейрочип! Жаб видит моими глазами и слышит моими ушами. Он знает, что «Валерку» не запустить без аккумуляторов, да к тому же ты Долговязому сообщила код открывания шлюза. Пока мы будем гонять за батареями, Жаб справится быстрее. Он знает способ, каким мы ныряли, и, вне всяких сомнений, добудет грибок.

– Это правда, – помрачнела Молчунья. – Может, он взорвет Поганку сам?

– У него нет такой цели. Он мог бы просто не выключать запущенную мной систему уничтожения.

«Нет, не мог, – вдруг подумал я. – Его бы спрессовало ударной волной от взрыва, он не успел бы уйти. Получается, что отключить систему он мог по банальной необходимости».

Но делиться этими мыслями с Молчуньей я не стал.

– Да, – кивнула она.

– Для него Поганка как женщина, – жестко добавил я, прекрасно зная, что делаю ей больно. – Он ее создал и скорее всего хотел властвовать над ней безраздельно.