на текущее окружение, ответная реакция, вызванная тем, что случилось с ним в детстве. Здесь, в тенях подземелья, его поджидали все старые демоны, словно старые рождественские игрушки, покрытые пылью и паутиной. Джеки, – говорили они, – наконец ты пришел поиграть.

Джек снова застонал, заставив себя подняться на колени. Внутренний голос лихорадочно убеждал его встать на ноги, собраться с мыслями и защититься от матери. Из разбитого носа хлестала кровь, собираясь в лужу между дрожащими руками. Он уронил пару покрытых паутиной метел и свою старую бейсбольную биту, которой был, наверно, миллион лет. Они с грохотом упали на бетон, и этот резкий шум был подобен звону кафедральных колоколов.

– Да, мой господь, – проскрипела Лаура Тремли, спускаясь по лестнице, словно падший ангел. – Я найду твою награду и позабочусь о том, чтобы мой мальчик получил то, что заслуживает. Твоя воля и Старые Обычаи неразделимы. – Она налетела на Джека, прежде чем он успел встать на ноги. – Мне кажется, я тебя не так воспитывала, малыш. Но посмотри на себя. Ты ушел и попал к еретикам.

Обхватив рукой Джека за шею, Лаура протащила его через все помещение, словно бревно. Он столкнулся со штабелем коробок, и рождественские украшения со звоном посыпались на пол, гирлянды и шары полопались от удара.

Вокруг Джека снова все закружилось. Ему с трудом удавалось оставаться в сознании, все тело буквально кричало от боли. Слова матери отдавались в ушах глухим звоном, перед глазами кружились темные пятна.

– Опять бесполезные безделушки для ложного бога, – пробормотала Лаура, пробираясь к нему и по пути перебирая разбросанные рождественские украшения. – Старая сука когда-либо говорила тебе, что остерегалась подобных вещей? Когда-либо говорила, что раньше была одной из нас? – Лаура подошла к нему, истекающему кровью среди раздавленных коробок. Он открыл глаза, зло посмотрел на нее, но не нашел в себе силы говорить. – Даже ее ложный бог наказывал предателей. Только ей не понадобилось тридцать сребреников. Нет, она взяла себе лишь одного маленького мальчика. Тебя. Тебя и остальных твоих родственников.

– Чего ты хочешь? – простонал Джек, морщась при попытке перевернуться на бок. – Какого черта ты здесь?

Лаура щелкнула языком.

– Это так неуважительно по отношению к своей матери.

– Ты могла бы быть моей матерью, но ты – не она. – Он сплюнул кровь ей под ноги. – Джини растила меня, пока ты гнила в больнице. Я всегда надеялся, что ты там умрешь.

– Мой господь позаботился о том, чтобы я выбралась оттуда, малыш. – Она присела перед ним и взяла за подбородок окровавленной рукой. – Он дал мне работу, и я нацелена ее выполнить. Много лет назад старая сука забрала кое-что у моего господа, и ты вернешь мне это.

– Я не знаю, о чем ты.

Она сжала ему щеки.

– Я могу вырвать тебе твой лживый язык, Джеки. Мой господь не любит лжецов, и я в точности следую его путям.

– Но кое-кто знает, – сказал Джек, приготовившись к удару. – Возможно, кто-то вроде него.

Бейсбольная бита ударила по затылку Лауры, прежде чем та успела среагировать. Джек отвернулся, когда комок черной грязи полетел на стену над ним. Бесчувственное тело матери повалилось набок, и он увидел потеющего старика в грязных штанах цвета хаки и твидовой куртке.

Профессор Бут выронил биту, и та со стуком упала на пол. Тяжело дыша, он вытащил из кармана куртки носовой платок и вытер лоб.

– Ты как, сынок?

– Лучше не бывает, – ответил Джек и, стиснув зубы, поднялся на ноги. Кружащиеся тени перед глазами, наконец, взяли верх, и, прежде чем он понял, что происходит, вокруг все снова поплыло. Последнее, что он увидел, прежде чем тьма поглотила его, это удивленное выражение на лице старика.

4

У Тайлера Бута по-прежнему был крутой размах, с тех пор как в детстве он играл на поле. Но он уже был не в том возрасте, чтобы поднимать по лестнице взрослого мужчину. Вместо этого он оттащил бесчувственное тело Джека подальше от окровавленной твари, в другой конец помещения. Затем присел и пощупал пальцем шею молодого человека. «Давай же, – мысленно произнес Тайлер, – не умирай при мне, мальчик. Ты мне нужен».

Пульс присутствовал, причем сильный. С остальным справятся бинты и аспирин. Тайлер вытер пот со лба и поблагодарил высшие силы за то, что появился вовремя. После того, что он обнаружил на могиле Джини, профессор подумал собрать вещи и уехать из города. Но понимал, что не сможет простить себя, если бросит родню своей возлюбленной.

Вместо этого Тайлер проехал пару миль до дома Джини в надежде найти там Джека. Он дважды постучал, после чего входная дверь со скрипом открылась, и именно тогда услышал внутри звуки борьбы. Не прошло и минуты, как он стоял у подножия подвальной лестницы и смотрел на спину изможденного существа, бросающего вызов всякой логике и земному притяжению. То, что он нашел валяющуюся у своих ног бейсбольную биту, показалось ему не просто везением – это походило на божественное вмешательство или, по крайней мере, на маленький подарок от Джини.

Убедившись, что внук Джини не умрет под его присмотром, Тайлер обратил внимание на истекающую кровью тварь в другом конце подвала. Из раны на затылке сочилась темная смесь крови и чего-то похожего на мазут, образуя вокруг головы неровный ореол. Тайлер задался вопросом, не убил ли он ее.

Он снова присел, поморщившись от боли в колене, и заметил пластиковую бирку с именем, закрепленную у нее на запястье.

– И кто же ты такая? – пробормотал он, приподнимая и переворачивая обмякшую руку женщины. Надпись на бирке гласила: ЛАУРА ДЖИН ТРЕМЛИ. Кровь отхлынула от его лица. Он всмотрелся в лицо женщины, пытаясь разглядеть сквозь кровь и черную грязь, покрывающие кожу, знакомые черты и гадая, как Джини могла родить столь уродливое существо.

В голове у него всплыл разговор, произошедший много лет назад, когда они с Джини сидели на заднем дворе ее дома, наблюдая за падающими звездами. В тот вечер после ужина они выпили на двоих целую бутылку вина, которую он принес по такому случаю.

– Знаешь, я раньше сидела здесь со своей дочерью. Мы с Лаурой делали то, что делаем мы сейчас, наблюдали за звездами.

– Действительно?

– Да. Она