Вместе с молодым Игельстромом едут Бышевский и Мокрановский с целию защищать его от народа, но разъярённые толпы кидаются на Игельстрома и умерщвляют его; Бышевский, хотевший защитить его, сам тяжело ранен в голову; Мокрановский, как видно, не употреблял больших усилий к защите и потому остался цел и невредим. Станислав-Август затеял все эти переговоры и приказывал известить Игельстрома о расположении войска и народа, вовсе не зная этого расположения. Только когда убили молодого Игельстрома, король вышел на балкон и стал говорить народу, что надобно выпустить Игельстрома с войском из города. Народ закричал, что русские могут выйти, положивши оружие. Король отвечал, что русские никогда на это не согласятся; тогда в толпе раздались оскорбительные для короля крики, и он должен был прекратить разговор»[95].

Большая часть русского войска под командованием генерала Новицкого потеряла связь с Игельстромом и днём 6 апреля ушла из Варшавы. Сам же Игельстром с самого начала потерял управление войсками и с несколькими сотнями солдат из разных частей отбивался от восставших у своего особняка на Медовой улице. На рассвете 7 апреля Игельстром вступил в переговоры с повстанцами, послав парламентёром бригадира Бауера. Командовавший повстанческими войсками в этом районе генерал Мокрановский потребовал, чтобы Игельстром «сдался на милость победителя».

Однако Игельстрому удалось ускользнуть из Варшавы. По официальным данным (С. М. Соловьёв, «Военная энциклопедия» и др.), он «с небольшим отрядом» пробился из города и убежал в Повонзки на дачу княгини Чарторыской. Фаддей Булгарин пишет, что «генерала Игельстрома спасла графина Залусская и переодетого вывезла из Варшавы»[96]. На даче княгини Чарторыской Игельстром был найден прусским войском.

Восставшие ворвались в дом Игельстрома и начали рыться в его бумагах, которые тот не догадался сжечь. Восставшие захватили несколько польских магнатов, которые состояли в переписке с Игельстромом. После того как вожди восстания отказались их казнить без суда, толпа ворвалась в тюрьму и линчевала двенадцать знатных панов.

Замечу, что Екатерина не хотела слушать оправданий Игельстрома, и его заставили подать в отставку и отправиться на жительство в Ригу. Придурок Павел, которому доставляло удовольствие делать всё наперекор матери, вызвал Игельстрома из ссылки и произвёл его в генералы от инфантерии, потом подумал-подумал, да и отправил Игельстрома в Оренбург генерал-губернатором.

Как уже говорилось, заговорщики выступили в Вильно синхронно с восстанием в Варшаве. В Вильно находился русский гарнизон численностью до трёх тысяч человек под командованием генерала Н. Д. Арсеньева. Польские (литовские) войска внезапно ночью 6 апреля напали на русских. Генерал Арсеньев был убит (по другим источникам, сначала взят в плен, а потом убит). В плен было взято 50 офицеров и 600 нижних чинов. Русские в беспорядке, отдельными группами покидали город.

В ночь на 6 апреля отличился майор Н. А. Тучков (будущий герой Бородина). Он сумел вывести из Вильно артиллерийский парк. Тучков сразу же начал собирать бегущих нижних чинов и к 8 часам утра вывел за город до семисот человек при двенадцати пушках. И вот с семью сотнями деморализованных солдат бравый майор… повернул обратно. По его приказу солдаты подожгли предместье Вильно, а артиллеристы установили пушки на Боуфоловскую высоту и открыли огонь по центру города. Против Тучкова восставшие отправили тысячу пехотинцев при четырёх пушках. Казаки завлекли поляков к замаскированным пушкам, затем последовали залпы картечи. Уцелевшие поляки бежали в Вильно. К полудню 6 апреля у Тучкова собралось уже до 2200 человек.

Но в ночь на 7 апреля Тучков получил сведения о подходе подкреплений к восставшим и отступил. На рассвете 11 апреля отряд Тучкова был атакован шестью тысячами поляков под командованием генералов Гедройца и Мея. Тучков отбил нападение и 13 апреля подошёл к Гродно.

А теперь вновь вернёмся в Варшаву, которую мы оставили 7 апреля 1794 г. Чтобы избежать обвинений в субъективности, предоставлю слово С. М. Соловьёву: «1 мая [в Варшаву. — А. Ш.] приехал курьер от Костюшки: генералиссимус одобрял всё сделанное в Варшаве; назначил Мокрановского своим наместником. Вместе с этим озаботился и насчёт своего соперника — короля: предлагал взять предосторожности, чтобы Станислав-Август не уехал из Варшавы, ни с кем не переписывался; чтобы все особы, близкие к королю, были арестованы. Вследствие этого члены нового правления явились во дворец с требованием, чтобы один из самых сильных приверженцев России, Виленский епископ князь Масальский, отдал им драгоценный крест, полученный от русской императрицы после подписания Гродненского трактата.

В тот же день в 9 часов вечера явился к королю Мокрановский с требованием, чтобы велел арестовать Виленского епископа и выдать его правлению; король отказался, тогда правление само распорядилось — арестовало Масальского, Скорчевского, епископа Хельмского, и Мошинского, великого маршала: все трое помещены были в Брюльский дворец. Король решился завести сношения с генералиссимусом, 6 мая послал объявить Костюшко, что тесно соединил своё дело с народным и не сделает ни одного шага для собственного спасения. Но в Варшаве не верили этим заявлениям. 8 мая король выехал погулять из Варшавы в Прагу: народ взволновался, думая, что он хочет бежать, и правление прислало просить его, чтобы он не выезжал больше из Варшавы в предместье. Между тем народ волновался и по другой причине: он требовал казни лиц, известных своею приверженностию к России, — и поспешили удовлетворить требования народа: 9 мая были повешены гетман коронный Ожаровский, гетман Литовский Забелло, Анквич; народ требовал казни Масальского — и епископа повесили, несмотря на протест папского нунция Литты»[97].

Я специально дал длинную цитату, чтобы читатель сам мог провести аналогию Варшавы 1794 г. с Парижем 1792 г.

28 мая по распоряжению генералиссимуса Костюшко образовался Верховный правительственный совет, членами которого стали Сулистровский, Вавржецкий, Мышковский, Коллонтай, Закржевский, Веловеский, Игнатий Потоцкий и Яскевич.

Ещё 30 апреля генералиссимус Костюшко объявил «посполитное рушение», по которому всё мужское население Польши и Литвы в возрасте от 15 до 50 лет призывалось в ряды польской армии. Для вооружения народа были открыты все арсеналы, а также велено было изготавливать пики и косы. В Варшаве начались спешные работы по возведению укреплений.

7 мая Костюшко выпустил манифест, в котором призывал всех объединиться для борьбы с общим врагом. Манифест этот, несмотря на свою пространность и на обещания различных прав хлопам, успеха не имел. Помещики встретили его с недовольством, видя в нём нарушение их вековых привилегий, а хлопы отнеслись к нему с недоверием, поскольку в нём заявлялось, что обещанные льготы и свободы подлежат пересмотру на будущем сейме.