...когда темнота впиталась в бетонные стены камер...

...когда дежурная смена тюрьмы развернула на столах пакеты с пончиками и сандвичами...

...когда среди круговорота версий Пастор нашел правильный ответ...

Вот тогда и раздался этот крик, разрываемый тишину, словно простыню:

– СТРУГЕ, СУКА, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!

Антон оторвался от компьютера и посмотрел на Сашу. Она лежала на диване лицом к нему и читала книгу. Ее стройные ноги, на всю длину которых не хватало короткого шелкового халатика, заставили Антона понять: к «домашней судейской» работе – отписанию вынесенных за день решений – он уже не вернется. Он встал, подошел к Саше и опустился перед диваном на колени. А она подарила ему ту улыбку, что последние несколько месяцев буквально сводила его с ума. Когда он работал, Саша ему не мешала. Готовила, убирала, мурлыча под нос первые попавшие в голову шлягеры, и ей казалось, что она самый счастливый на свете человек. Глупо скрывать свое счастье в любви, когда оно приходит.

– Что читаешь? – спросил Струге, не сводя с нее глаз.

– Цветаеву. – Она вновь открыла отложенную в сторону книгу. – Тут есть и о тебе.

– На самом деле?.. – удивился он. – Вот уж не думал, что в своем наследии она упомянет и меня.

– Она упомянула всех. Хочешь послушать о себе?

Антон, улыбнувшись, добродушно кивнул...

Хочу у зеркала, где муть

И сон туманящий,

Я выпытать – куда Вам путь

И где пристанище...