Снять! Понимание состава блоков не отменяло еще их действенности. Многие сутки уйдут на то, чтобы красноглазые от недосыпа его артефакторы нашли слабые точки алгоритма, да и тогда Приказу вновь не обойтись без Карнелиса – лишь он различит означенные ими уязвимости на мутных чарах древесных морщин.

Следствие тянулось к истине двумя путями, и в части розыска самих грабителей заметно вырвалось вперед. Кое-какая собственность воротилась даже ко владельцам, но ни одна из отловленных шаек не сообщала внятного об авторе посланий.

Столь благородный разбойник, конечно, и сам не остался в накладе – за дымом банальных краж он тихо провернул преступление совсем иного уровня, напрочь лишив представителей власти спокойного сна.

Если бы Диего мог, он рассказал бы тогда сыну эту абсурдную историю.

Лихорадка увлечения цветами настигла и дворцовых слуг. Полный перечень тех, кто пронес роковые цветы, не явил никакого просвета – украшения изрядно наводнили залы и служебные помещения, но кроме глупости за этим ничего не крылось. Злодейский план сработал в точности – под напором целой россыпи артефактов охранные системы имперских архивов заглохли в строго выверенный час.

Он так и не узнал, что именно пропало – уровень секретности оказался выше его допуска. Диего до ночи искал следы в удушливом от запаха бумаг и паркетного лака архиве. Он проверил все, но магией здесь пользовались мало, лишь для того, чтобы отпереть замок, лишенный чарованной защиты, а после – простейшими заклинаниями убрать свои следы.

В чьи руки уплыли из имперской секретной хроники? Ни Диего, ни трое других доверенных магистров, не сумели это угадать.

Выяснить все потаенные свойства дерева и найти его создателя требовалось без минуты промедления. Чудо, если бумаги еще в столице, хотя, вероятнее всего, ловить их нужно уже далеко за ее пределами.

Стража Приказа и армия давно подняты по всем возможным тревогам. Под неприметным контролем держат не только границы города, но и все пути сообщения Ладии, только эти меры более похожи на формальность.

Информация, вероятно, уже достигла своего заказчика – и это требовало срочного смягчения последствий. Диего и его изможденные люди бились над тем, чтобы выявить края паутины и дать сведения дипломатам для игры уже иного рода.

Похоже, что Флавий в эти скорбные детали не посвящался. Он вполне очевидно догадывался о втором слое воскресных проблем, но за недоверие мстил показной беспечностью.

– Что с поисками, Диего? – снова поинтересовался он, едва магистр шагнул на крыльцо.

Более приличная для мая легкая прохлада второй день остужала Итирсис, и магистр чаял обрести в ней ясность мысли.

– Ваше высочество, – устало повернулся он. – Еще даже не обед. Осмелюсь просить вас о передышке.

Флавий убрал поддельную улыбку со своего лица и собрался желчно ответить, но изнуренный облик брата неожиданно повернул его мысль в другое русло.

– Могу я помочь? – спросил он, удивляя сам себя. – Ну же, Диего, будь я в этом замешан, всю подоплеку ведал бы лучше тебя.

Диего думал об этом прежде. Когда создавалось дерево, о назначении Флавия оружничим не шло и речи, так что хитрая комбинация втирания в доверие сдачей пешек едва ли могла быть построена. Про архивы стоит молчать и дальше, но с деревом царевич может оказаться полезен. Императорский род от века имел чуткую способность к магии, лишь многие заботы не давали им шанса получить магистерскую степень.

– Артефакторику не совсем еще забыли, ваше высочество? – откликнулся Диего на грани дерзости, но не отступаясь от формальностей прилюдно.

Внезапное согласие изумило царевича еще более.

– Напротив, – признался он с осторожной усмешкой, боясь отпугнуть этот шаг навстречу. – Иной раз только и мог, что любоваться чужим стройным кодом.

Глава Земского приказа не стал озвучивать свои сомнения в пользе таких упражнений.

– Изучи кору этого чудовища, – кивнул он подбородком в сторону дерева и протянул дешифровки. – Взломаешь быстрее нас – я позабочусь, чтобы его величество узнал о твоем подвиге.

Флавий надеялся, что бумаги подхватил без явной судороги.

***

– Как поиски, ваше высочество? – не удержался Диего, когда спустя час оружничий, до крайности захваченный работой, обнаружился на табурете под щитом около дерева.

Царевич не обратил на колкость никакого внимания – похоже, что фокус его проблем удалось хотя бы временно сместить. К подошедшему Диего он взволнованно развернул исписанный лист дешифровки.

– Проверка на колющее давление вплетается в растительные волокна, – перст его прогнул бумагу в участке названного кода, – этот подход мне встречался недавно. Вспомню, в каком трактате описан прием, и распутывать станет проще.

– Вы счастливец, если имеете еще время для книг, – отозвался Диего, не скрывая удовольствия от перемены увлечения Флавия. – С нетерпением ожидаем вашего озарения.

Флавий ответил уверенным кивком и тут же свел брови, обнаружив за плечом Диего шевеление. Вне пределов щита, маячила унылая фигура оружейного секретаря – он уже несколько минут бессильно пытался привлечь к себе суровый взгляд начальства. Флавий с радостью бы состроил вид, что так его и не приметил, но Никон Октавич уже перешел к странной пантомиме – изображал что-то вроде очертаний шкафа и тут же махал в сторону приказного крыльца – кажется, он полагал, что не будет услышан, хотя щит укрывал только звуки внутри от наружных ушей. Сжалившись, Флавий пропустил ретивого помощника под купол.

– Ваше высочество, – облегченно доложился Нинон. – К вам тот молодой купец просится.

Память Флавия только что носила его по далеким страницам ученых книг, выслеживая нужную зацепку. Никаких сведений о купце она там ему не приоткрыла. Царевич промолчал, скрывая затруднение рассерженным прищуром.

Никон, приученный делами Приказа не разбрасываться, замялся и, косясь на Диего, принялся растекаться намеками.

– Тот, что был о прошлой пятнице. Магию сам не слышит, но представляет оружейню чародейскую.

Со второй попытки перед мысленным взором Флавия, наконец, обрисовался юный богатырь с тассирским арбалетом, трофеем его красноречия.

– Разумеется, помню, – холодно сказал его высочество. – Оружейник явился с отчетом? Пусть ожидает в приемной.

Злясь на низменные заботы, он вернулся в листы, пробежал дразняще знакомый блок – и в ту же секунду его узнал.

– Стой! – вскочил он, уронив табурет.

Бедный секретарь, уже с поклоном развернувшейся, дрогнул в испуге. Диего выразил свое осуждение молча, и Флавий обратился именно к нему.

– Этот купец предъявлял мне защитные тряпицы, – заявил он. – Уверен, что магия в них заплеталась таким же способом.

Глава Земского приказа стал задумчив, но радость выражать не торопился.

– У них есть опыт работы с таким чарованием! – азартно втолковывал Флавий. – Это в разы ускорит нам борьбу!

"Борьбу его высочество уже именует общей. Похвально, и все же