— Знают, — вспоминаю своих друзей. — И куда больше меня. С кем ты спорила?

Умка вздыхает. Ей больно говорить, а мне слышать.

— Со Снежаной Крымовой и ее подругами.

— Когда?

— Два месяца назад. Когда столкнула тебя в фонтан.

На следующий вопрос я знаю ответ, но правду хочу услышать от нее.

— На что вы спорили? — голос кажется хриплым и чужим.

— Что наука поможет мне стать твоей девушкой, и ты сам по своему желанию меня поцелуешь. При всех.

— А если нет?

— Тогда я заберу документы и уйду из университета. Совсем.

— Но ты ведь выиграла? Зачем же написала заявление?

Я вижу вспышку удивления в ее глазах и боль, но мы говорим начистоту, и она это понимает. Качает головой, опустив взгляд.

— Мне не нужна такая победа. Когда я соглашалась на спор, я не знала тебя. Я думала, что ты заносчивый и упрямый. И так все и было. Спор произошел в день доклада у Крокотухи, твои одногруппницы меня высмеяли, и во мне взыграла обида. Они были уверены, что мне никогда не выиграть. Ты казался недостижимой целью — популярный парнем, которому по силе влюбить в себя любую девчонку, и совсем меня не замечал. — Умка тихо добавляет: — И никогда бы не заметил, ты сам признался.

— А сейчас?

Она снова поднимает глаза.

— Я давно уже поняла, как ошиблась. Пыталась тебе рассказать, но всякий раз трусила. А потом… потом ты сказал, что не простишь.

— Я не врал, Катя.

Ее лицо словно обжигает пощечина, такая вина и страх отражаются в глазах.

— Я знаю.

— Но ты ждала меня.

— Да, — она кивает. — Я здесь, чтобы попросить прощения и сказать, что приду на Праздник. Я помню, как он важен для тебя и сколько сил ты в это вложил. В конце концов я сама тебя во все втянула и… и, если ты не передумал, я буду ждать. Но если не придешь — пойму. Тебе решать. А потом…

— Что потом?

— Уйду из университета и, наверно, уеду из города. В этом споре я проиграла себе сама.

Мы снова какое-то время молчим, пока она не произносит:

— Ты прав, Воробышек, есть вещи, которые простить нельзя. Извини меня, если сможешь.

Я долго стою и смотрю, как она уходит — худенькая Умка, с косой до талии и рюкзаком за плечами. Мне кажется, что сейчас, окликни я ее, она не услышит, настолько ушла в себя. Да я и сам не сразу уезжаю.

POV Катя

— Катюша, доченька, ну объясни нам с отцом: что происходит? Что с тобой? Последняя неделя — сплошные сюрпризы и один хлеще другого! Мы с папой уже ничего не понимаем.

С родителями сложнее всего. Я люблю их. Всю мою жизнь они были мне первыми друзьями. Я понимаю их беспокойство и знаю, что не могу оставить вопросы без ответа. Не тогда, когда они ходят вокруг меня кругами и встречают с тревогой в глазах. Тихо замирают на пороге комнаты, словно в дом пришел траур. Но сейчас внутри меня все так больно и остро, так натянуто и звенит из последних сил, грозя вот-вот рассыпаться, что душевных сил едва хватает удержать оболочку и попросить:

— Пожалуйста, дайте мне несколько дней и я все объясню.

Умка — их совершенный ребенок. Всегда увлеченный, любопытный, послушный. С ней не надо играть — она сама найдет занятия по душе. Ее не нужно учить — она всегда на шаг впереди и способна усвоить знания лучше любого преподавателя. С ней никогда никаких проблем. Это Светка может хлопнуть дверью, завеяться из дому с друзьями, а потом затискать родителей до полусмерти. Это Лялька может прогуливать уроки, наряжаться неформалом и болеть по шесть раз в год, и всякий раз умирая. Умка себе не может позволить даже простуду.

Так почему ей, такой всезнающей и умной никто не сказал, как может болеть душа?

— Ох, Катя-Катя, — вздыхает Светка, войдя в мою комнату и ласково обняв за плечи. — Чувствую, все обернулось так, как я и боялась. Что, он обо всем узнал, да — Ванька? — сестра гладит меня по голове, но я уже отстраняюсь. Сейчас мне как никогда хочется одиночества. — Вот знаешь, будь я на его месте, — говорит сердито, — я бы лучше вместо того, чтобы обижаться, к окулисту пошла! Это же каким слепцом надо быть, чтобы смотреть в оба и не разглядеть такой подарок! А еще бы и на консультацию к зоологу заглянула!

— Зачем к зоологу? — настроения нет, но я не могу не удивиться.

— А чтобы удостовериться в кого он превратился: в осла или барана!

— Ох, Свет… — Я отхожу от сестры и пытаюсь что-то делать, но все валится из рук — книга падает, а следом за ней слетают с полки наручные часы. — Да, все так, — неохотно признаюсь. — Мы с Ваней расстались, но я решила, что завтра все равно буду танцевать на Празднике.

— Ну, может быть, вы еще помиритесь?

Помиримся? Я вспоминаю Воробышка и то, как он смотрел на меня, стоя в дверях танцзала — как будто я его ранила в самое сердце.

— Нет, он гордый, видела бы ты его лицо. Возможно, он и вовсе не придет, не знаю. Но даже если и так, даже если он не придет, я буду танцевать одна.

Светка вздыхает.

— Умка, я помню эти мероприятия. На празднике наверняка будет присутствовать уйма народу, а ты сейчас не в самом лучшем расположении духа. Я не хочу, чтобы вся эта ситуация сломила тебя еще больше.

— А я не хочу, Свет, чтобы Воробышек разочаровался во мне окончательно.

Сестра смотрит с грустью и осуждением, и я, не выдержав, отворачиваюсь.

— Света, он столько возился со мной и очень хотел, чтобы я танцевала. Если я не появлюсь — это будет даже хуже трусости, понимаешь?

В шкафу висит новое платье — голубое, под цвет моих глаз, мы выбрали его с сестрой еще две недели назад — нежное и неброское. Я достаю его и вешаю на шкаф. Долго смотрю на платье, лежа в кровати, сунув руки под подушку, и вдруг решаю, что оно мне больше не подходит. Странное мое упрямство. Ванька смог меня раздеть в постели, но не смог на паркете, так почему сейчас это платье вдруг кажется мне безликим и чужим? Словно я смотрю сквозь ткань?

Да, я сама выбрала его, но теперь мне этого мало. Теперь я хочу быть собой. Чувствовать то, что чувствую в душе и плевать на всех. Пусть завтра будет последний раз, когда мы станцуем с Воробышком вместе, но если он придет — он больше не увидит скромного Очкастика, трясущегося под насмешливыми взглядами. Я постараюсь его не подвести и будь что будет!

У меня есть деньги — премиальные за победу на олимпиаде в Пекине, и завтра я их потрачу. С этой мыслью мне наконец-то удается заснуть далеко за полночь.

Сегодня праздник во всем университете — дата его основания. Начало мероприятия — танцевальная битва факультетов — назначено на четыре часа дня. Наверняка все соберутся раньше, но у меня еще есть время в запасе, чтобы все успеть, и я выхожу из дому и еду в «Три кита».