И тут откуда-то из-под земли, высунулась огромная рука в черной перчатке и сомкнулась вокруг левого полозья ультралайта.

Вертолет мелко задрожал и завис на месте, упрямо продолжая крутить винтом.

– Что там еще за помехи? – закричал пилот.

– Это не помеха, это Холт! – кричал Дэн. – Продолжайте взлет! Он отпустит!

– Мы не можем его взять – он слишком тяжелый! Мы теряем топливо! Если он нас не выпустит, мы не вернемся!

Перекрикивая вой ветра и стон мотора, Эйзенхауэр Холт ревел от титанического усилия в поединке с законами физики и природы.

Он взял свободной рукой ледоруб и просунул его лезвие в щель кабины. Потом навалился на него всем телом и потянул. Невесомая дверца, сделанная из прочного полимерного стекла, легко распахнулась. И перед детьми выросла огромная, искусанная морозным ветром голова с вытаращенными на пол-лица измученными глазами. Эйзенхауэр…

– КЛЮЧ!!! – прогремел он.

Эми больше ничего не соображала – от страха, от холода, от гипоксии. Тело ее онемело. Перчатка потянулась к ней и выхватила из ее безжизненных рук хрупкую старинную склянку.

Холт вывалился из кабины, разжал кулак и отпустил вертолет. Он сделал три шага назад. Вдруг из мерцающего облака вышли четыре шерпа и повисли у него на плечах – по двое с каждой стороны. Пятый, одетый в костюм космонавта, шел, шатаясь под ветром, прямо на него. Подойдя вплотную, он вырвал у Холта склянку.

Что случилось потом, останется в памяти не только участников этих невероятных событий, но и их потомков, навсегда вписав их имена в историю рода Кэхиллов.

Неожиданный порыв ветра ударил в фюзеляж A-Star и перевернул вертолет набок. Дэн ударился головой о стенку, а закоченевшую Эми вытряхнуло, как соринку, в открытую дверь и бросило на холодный снег… Вертолет перевернулся в воздухе и хвостом задел по спине Иана. Тот отлетел на несколько метров и рухнул в бездну.

Он успел зацепиться за снежный карниз и повис между небом и землей над ледником Кангшунг – пропастью глубиной в три с половиной тысячи метров.

Эми бросилась к нему, вцепилась в его перчатку, чтобы удержать его, но вместо этого в руках у нее оказался пузырек.

В первую секунду она возликовала. Он у меня!

Она опустила взгляд на Иана. И увидела за прозрачным шлемом до смерти испуганные глаза тинейджера в космическом костюме.

Вдруг карниз треснул, снег затрещал и начал медленно оползать в пропасть.

На размышления не ушло ни секунды. Она разжала ладонь и обеими руками вцепилась в Иана. Склянка полетела в бездну и исчезла навсегда. К ним подбежали шерпы и помогли втащить Иана на вершину.

Эми не могла сделать выдох. Сильнейший спазм сдавил ей грудь. Она бежала к вертолету и понимала, что это последние мгновения ее жизни, снег на ее глазах таял, все стало меркнуть, зрение исчезло… она понимала, что это конец…

Дэн втащил ее в вертолет. Пилот повернулся и захлопнул за ними дверцу. Сделав небольшой вираж, маленький геликоптер взлетел, оставив позади себя вершину.

– Формула, Эми… – спросил ее Дэн.

Эми покачала головой. Сознание стало возвращаться к ней. Она открыла глаза и виновато посмотрела на него.

– Я не могла позволить ему умереть!

И вдруг она поняла, что она только что сказала.

– Дэн, у меня был выбор! Я спасла сына Изабель Кабра!

– Не напоминай об этом, – ответил он, сжав зубы. – В следующий раз, когда они снова решат сделать из меня киндер-сюрприз, я буду знать, кого благодарить.

– Ты что, не понимаешь? Если бы Мадригалы были такими плохими, как все говорят, то я бы спасла формулу, а не Иана! Но я совершила человеческий поступок. Значит, если мы Мадригалы, то это еще не значит, что мы – зло. Мадригалы, конечно, ужасны, но мы способны сами изменить свою судьбу.

– А как же мама с папой?

– Не знаю…

Самый главный урок, который Эми вынесла из этой гонки за тридцатью девятью ключами, заключался в том, что дороже правды нет ничего на свете. Она была готова все отдать, только бы поверить, что мама с папой были хорошими людьми. Эми и Дэн снова посмотрели друг другу в глаза.

«Нудельман», – одновременно подумали они..

– Я бы тоже не дал ему умереть, – сказал Дэн после тяжелой паузы. – Просто мне жаль, что мы потеряли формулу, и все. Тем более что мы так и не успели понять, что это все-таки за ключ.

Эми во все лицо заулыбалась.

– А спорю, ты не прав! И мы знаем, что это за ключ! И он у нас еще с тех пор, как мы были в Запретном городе. Просто я этого не понимала. Я поняла это только сейчас! Помнишь стихотворение?

«То, что ты ищешь, ты держишь в руках,

Неизменно оно от рождения,

Там, где земля встречается с небом».

– Я знаю, что такое «там, где земля встречается с небом», – сказал Дэн. – Но держать что-то в руках? Это может быть только лист, на котором написаны эти строчки.

– Да, и он из шелка. Это шелк! – Глаза ее светились. – Шелк прядется шелковичным червем, который, на самом деле….

– Bombyx mori, – перебил ее брат, вспомнив ланч в Шаолине. – Личинка гусеницы-шелкопряда. Похожа на жареного цыпленка.

Эми как-то странно на него посмотрела, но решила не обращать внимания.

– Они выделяют жидкость, – продолжала она, – которая потом, как только соприкасается с воздухом, затвердевает в шелковую нить. Но о веществе говорится, что оно «неизменно от рождения». Другими словами, это жидкий шелк – секреция шелковичного червя, его сырье, так сказать…

Дэн удивленно покачал головой.

– Правильно… А у Пу И не было морозильника, и поэтому он попросил Мэллори отнести это для него на Эверест. Вау!

– Ты представляешь, о чем думал Мэллори, когда принес эту формулу на вершину мира восемьдесят шесть лет назад? Он покорил Эверест. И сделал он это за двадцать девять лет до того, как там побывал Эдмунд Хиллари, в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. Он наверняка в тот момент меньше всего думал о своей смерти. Которая не заставила себя ждать… Она настигла его во время спуска. А ты знаешь, он до сих пор там, на горе. Его тело заморозилось и осталось таким же, как когда он был жив. И он навсегда останется таким… Потому что он есть. Потому что он там…

– Клево, – ответил Дэн. – Не в том смысле, что стать мертвым чуваком клево. Но он остался навеки там, где больше всего хотел побывать, где его ждал триумф. В этом что-то есть.

Эми неодобрительно покачала головой:

– Я совсем забыла, какой ты у меня все-таки ненормальный.

Этот замечательный разговор был прерван криком пилота: