Я ополоснула волосы.

Нет, не надо. Я сказала Джастину, что буду сильной ради дочери. Тогда, в камере, он не зря вытянул из меня обещание. Наверное, сомневался в успехе операции и хотел быть уверен, что я смогу вырастить дочь без него.

Всего две таблетки, подумала я. Снять лишний стресс. Все тело ныло. Мне нужно было отдохнуть. После нормального сна я смогу позаботиться о дочери лучше.

Интересно, моя мать чувствовала то же самое, когда в очередной раз смотрела на пачку сигарет? Знала же, что не стоит. Но изнемогала под тяжестью мира, под грузом родительских обязанностей. Она вкалывала как прóклятая. И заслуживала хотя бы немного отдыха.

Джастин ради меня расстался с жизнью.

Неужели так трудно ради него бросить викодин?

Я выключила воду.

Одну таблетку. Всего… одну. Чтобы ослабить симптомы ломки. Разумный шаг.

Да.

Нет.

Выпить.

Завязать.

Я открыла дверцу кабинки, чтобы взять полотенце.

И увидела мужчину, стоящего на пороге ванной.

Я узнала его не сразу. С минуту я стояла в стеклянной ловушке. Вода стекала с обнаженного тела. Мужчина зловеще улыбнулся, и я сообразила. Глаза были другого цвета – карие, не ярко-голубые. Крашеные волосы полностью сбриты. Черный камуфляж сменила элегантная повседневная одежда. Но его гнусное, безжалостное лицо нисколько не изменилось. Над левым глазом красовалась ссадина – несколько часов назад дочь угодила в него рацией.

Я схватила полотенце и выставила его перед собой.

Не самая лучшая защита от убийцы мужа.

– Соскучилась? – протянул Мик и оперся о дверной косяк, перекрыв выход массивной фигурой.

Я была у него в руках. Он смаковал момент.

– Как… – выдавила я, облизнув губы.

Горло пересохло. Мысли крутились вихрем. Эшлин. Внизу на диване. Боже, только бы не проснулась! И ведь просила пистолет. Почему я так и не спустилась за ним в подвал? Надо было сначала достать оружие из сейфа, а потом лезть в душ!

– Я же перепрограммировала систему…

– У нас есть свой антиблокировочный код. Его нужно знать, чтобы отменить, а ты не знала. Никудышные у тебя разведданные. – Он усмехнулся. – Это называется ирония, детка.

– За домом наблюдает полиция, – начала я.

– Ага. Две патрульные машины. Одна спереди, другая сзади. Чередующиеся интервалы. Что не проблема, так как мне понадобилась всего минута, чтобы вбить код, открыть гараж и снова его закрыть. Копы вернутся, увидят, что снаружи тишь да гладь, и поедут дальше.

– Ошибаешься. Сейчас появятся два детектива. В деле новый поворот. Поэтому я и мылась. Готовилась к допросу.

Он замер и склонил голову набок, внимательно меня изучая. Прошло секунды две.

– Ты блефуешь, – объявил. – Неплохая попытка. Приятно, когда ради тебя стараются.

Он ринулся вперед. Так быстро, что я ахнуть не успела. Первой реакцией было отскочить назад в душевую, но я не хотела оставаться в этой западне. И потом вряд ли кафель помешал бы Мику сделать то, что он намеревался.

Я стегнула его полотенцем и, видимо, задела рану на лице, потому что он вскрикнул. Я хлестнула еще раз, но он поймал конец и потянул меня к себе. Тогда я отпустила. От неожиданной потери противовеса Мик отшатнулся. Улучив секунду, я бросилась к двери, выставив локти и пытаясь на ходу опять задеть его по голове.

Он схватил меня за талию. К счастью, мокрая кожа выскользнула из его пальцев. Я пробежала через спальню, кидая за спину что ни попадя. Куда теперь? Что делать? Интуиция подсказала спуститься вниз. В переднюю. На улице разъезжали патрули. Мне было плевать, что я голая. Лишь бы выскочить за дверь…

Нет. В гостиной спит Эшлин. Нельзя ее оставлять.

Позади загромыхал Мик. Подавив всхлип, я поднажала. Быстрее, быстрее, быстрее. Опять гонка. Неужели я снова ее проиграю? Я зарулила на нижнюю площадку, метнув взгляд наверх, и мельком увидела лицо Джастина. Каменное. Мрачное. Решительное. Стоп, не Джастина, Эшлин. Моей дочери Эшлин…

– Пригнись, – твердо сказала она.

Я послушалась. Эшлин замахнулась отцовской клюшкой для гольфа. В последнюю секунду Мик с ревом обернулся. Удар пришелся ему в плечо. Взвыв от боли, мерзавец вырвал клюшку из дрожащих рук дочери и занес над головой. Я бросилась на него и обхватила за колени. Он пошатнулся на ступеньке, выронил клюшку и вцепился в перила.

Мы с Эшлин опять рванули. Но не к парадной двери – слишком много возни с замками. Мы устремились в кухню. Какой-то первобытный инстинкт повел нас в помещение, забитое подручным оружием.

Я где-то читала, что женщине ни в коем случае нельзя хвататься за нож. Мужчина с легкостью отберет его и пустит в ход против нее же. Лучше взять пресловутую чугунную сковородку. Чтобы огреть ею по голове, особых навыков не нужно. Мне такая досталась от матери. Я распахнула нижний шкафчик и начала нервно разгребать посуду.

Эшлин вскрикнула.

Она притормозила у обеденного стола, выдернула из кучи вещей мою сумку и запустила ею в Мика. Он ловко увернулся и схватил Эшлин за край футболки. Не собираясь уступать без боя, дочь из всех сил завизжала и замолотила локтями и босыми ногами.

Мик наслаждался каждой секундой.

Я нащупала тяжелую сковороду, вцепилась в ручку и медленно выпрямилась перед врагом.

Мик прошелся взглядом по моему обнаженному телу, отшвырнул Эшлин к столу, как мешок с мусором, и двинул вперед.

– Молодец, соображаешь, – протянул он. – Я люблю, когда сопротивляются.

Дочь ударилась головой о гранит, обмякла и сползла на пол.

Не смотреть. Не отвлекаться. Один враг. Единственный шанс сделать все правильно.

Мик кинулся ко мне.

Слишком резко, слишком быстро, подумала я. Мик сделал обманное движение влево. Вместо того чтобы махнуть сковородой, я бросилась вправо и пулей выскочила из кухни в гостиную. Переверну лампу или еще что-нибудь. В окно будет видно. Может, проезжающий полицейский поймет и остановится, чтобы проверить.

Мик постоянно двигался. Шаг вправо, шаг влево, прогиб, выпад. Бесконечная смена маневров запутала. Вверх, вниз, вправо, влево. Я держала сковороду перед собой, готовая ко всему. Он низко нырнул, схватил меня за талию и повалил на пол.

Падение было тяжелым, но я не отпустила своего оружия и заколотила мерзавца по голове. Теперь он использовал мой же прием: прижался ко мне вплотную. Я не могла шандарахнуть его со всей силы и осыпáла слабыми ударами. Уткнувшись лицом мне в грудь, он давился от смеха.

– Вот так, да, бей, бей!

Было бесполезно тягаться с этим специально подготовленным верзилой. Мои отчаянные усилия только забавляли его.