– Но ведь вы уже вроде бы целых три раза ей сегодня звонили?

– Обещала позвонить еще раз.

Он протянул Клер мобильник, она отошла от стола.

– Просто не хочется вас беспокоить, – извиняющимся тоном заметила она, затем быстро подошла к двери и выбежала в коридор.

Она немного успокоилась, когда Гвен сообщила, что дневник Алессандры на месте, никуда не пропал и не испортился. Однако предложение Клер возмутило Гвен сверх всякой меры.

– Но это мой дневник! Не вижу причин оставлять его в этой дурацкой библиотеке!

– Но если я не оставлю, могут заметить, что дневник Алессандры пропал. Только Стефании об этом ни слова, договорились? Всего на одну ночь! А завтра прямо с утра придем в библиотеку, вернем дневник Алессандры, заберем твой – словом, поменяем их местами.

– Не хочу, чтобы кто-то читал мой дневник.

– Никто и не собирается читать. Даже я.

– Потому что там очень личное, – не унималась Гвен. – Сугубо личное и даже интимное.

– Да, конечно, я понимаю.

Клер не стала добавлять, что ей совершенно неинтересно читать этот дневник. Совершенно очевидно, что он полон рассказами о ее возлюбленном Т. Т. – это сокращение от Тайлер. Т. – это Тайлер…

– Вот что, Гвен, мне пора, – бросила в трубку Клер. – Заеду за тобой через час или два, идет?

– Но, Клер… – Гвен умолкла, откуда-то издалека возник голос Стефании. – Стефания просила передать, что звонил Джанкарло. Оставил для вас записку в гостинице.

– Я ему перезвоню, – рассеянно ответила Клер. – До встречи.

Т. – это Тайлер. Клер настолько захватила новая идея, что голова шла кругом, и поначалу она просто не смогла выразить догадку в словах. “Без отсрочки причина одна…” Если она права, это меняет все, ее собственную версию, а также теорию Эндрю Кента. И все более ранние отчеты об Испанском заговоре будут перевернуты с ног на голову, их начнут рассматривать уже в совершенно новом свете. “Без отсрочки причина одна…” Если она права – а у нее уже возникла твердая уверенность, что так оно и есть…

Она опрометью бросилась к столу, за которым еще работал Эндрю, и взяла письмо Алессандры от 5 марта. Снова бегло просмотрела его от начала до конца, но это было все, что ей нужно.

– Весь фокус в этом коротком слове “одна”, – сказала она.

Эндрю удивленно поднял голову от рукописи.

– Что? О чем это вы?

– В итальянском языке цифра “один” или слова“одно”, “одна” передаются как “un”, “uno” или “una”. Эти буквы стоят сразу за словом “причина”. Что, если это вовсе не “одна”? Что, если прочесть эти буквы как инициалы? “Без отсрочки, причина UN”?

– UN, – задумчиво протянул Эндрю.

Клер казалось, она видит, как напряженно работает его мысль, крутятся винтики и колесики. И вот глаза его засияли, видно, он все понял. Но Клер не дала ему сказать.

– Это Утрилло-Наваррский! – выпалила она, отодвинула стул и уселась рядом с Эндрю.

Оба они какое-то время не сводили друг с друга глаз мысленно оценивая подоплеку и значение этого открытия.

– Алессандра знала Антонио Переса, – тихо начала Клер. Снова взглянула на письмо. “Причина UN”. – И не просто знала. Она любила его.

– Это объясняет, как она узнала о переписке между Бедмаром и Оссуной, – возбужденно говорила Клер. – Мы знаем, что виконт Утрилло-Наваррский был одним из их посыльных, не считая оказания прочих услуг. Это также объясняет, почему она ждала до марта, не спешила с раскрытием заговора. В письме Россетти двухмесячное расхождение во времени.

– Да, она откладывала. Была занята организацией побега из Венеции, – согласился с ней Эндрю.

– И вполне возможно, именно виконт был тем самым четвертым, для которого требовалось место в транспорте. Много сказать кузине она не могла, однако же написала: “причина UN”, желая заранее предупредить, что никакой он им не враг…

– … Но ее любовник. Только мы не знаем, удался ли им побег.

– Да, – кивнула Клер. – Но я сторонница счастливых концов.

– Тот факт, что она полюбила правую руку Оссуны, его наемника, искуснейшего фехтовальщика, позволяет надеяться, что все кончилось хорошо. Но что, если она не знала, кто такой на самом деле этот Перес? Что, если ей так и не удалось добраться до Маргеры?

– Я тоже об этом думала.

– Есть и другая вероятность. Знаю, вам она не понравится, – сказал Эндрю. – Все это могло быть искусной уловкой Алессандры. Она очаровывает своего любовника, обещает помочь ему бежать. А на самом деле заранее готовится предать его.

– Вы правы, эта версия мне совсем не нравится. И потом, концы здесь не сходятся. К чему тогда зашифровывать письмо столь сложным образом, называть Антонио инициалами, если ей было плевать на то, как сложится его судьба?

– Я сказал это лишь потому, – начал Эндрю и принялся рыться в разложенных на столе бумагах в поисках письма Россетти, – что как-то не похоже, будто письмо написано в спешке. И уж определенно не человеком, планирующим покинуть Венецию в тот же день.

Клер вспомнила, что и ей приходили примерно такие же мысли, когда она читала письмо. В голове крутилось: Алессандра, Антонио Перес, Бедмар, Оссуна, Сильвио, письмо… Она потянулась к переплетенному в сафьяновую кожу тому с записками заседания Большого совета в марте 1618 года, нашла страницу, датированную шестым марта: “Alessandra Rossetti, bocca di leone Palazzo Ducale”. И вдруг ее осенило.

– Послушайте, Эндрю, а ведь во Дворце дожей есть еще одна “пасть льва”? Помимо той, что во дворе?

– Да, кажется, есть, находится в Зале с потайной дверью.

– Рядом с комнатой Совета троих?

– Да.

Клер откинулась на спинку стула и призадумалась. Она была далеко не в восторге от возникших подозрений, не нравилось ей и как последний фрагмент этой головоломки встал на место. Она начала пересказывать свою версию Эндрю Кенту и видела, как лицо его мрачнеет с каждой секундой.

– Да, понимаю, – протянул он, когда она закончила, – Но это означает, что оба мы ошибались.

– И оба были правы, – добавила она.

У входа в кафе “Квадри” классический секстет играл популярную американскую музыку. Клер с Эндрю неспешно шли через пьяццу, направляясь к дому Бальдессари. Клер собиралась забрать Гвен, Эндрю ничего не сказал о цели визита, но она подозревала, что он встречается там с Габриэллой.

Вокруг помимо музыки звучали голоса, доносились обрывки разговоров – все места за столиками на открытом воздухе между кафе “Квадри” и “Флориан” были заняты. Базилика была подсвечена со всех сторон, ее шпили и купола сияли на фоне ночного света. А прямо над головой мерцали мелкие звезды.