Питер воспользовался представившейся возможностью, хотя в этом и не было необходимости, затем подошел к Врени, которая общалась с парнем из «Таймс».

– Бобби, – сказала она, когда Питер присоединился к ним, – это Питер Паркер, он снимает для «Бьюгл». Питер, это Бобби Лондон, «Эл-Эй Таймс», как ты, должно быть, слышал. За мной должок, Боб.

– Всегда рад, – тихо ответил Бобби, – Я разведал кое-что о том безумии, творившемся тут на прошлой неделе. Но похоже, никто не хочет об этом говорить: либо откровенно отрицают, как сейчас, либо много бормочут, но без каких-либо подробностей.

– Если я что-нибудь услышу, – сказала Врени, – то отплачу тебе той же монетой.

– Но не больше? – спросил Бобби.

– По одной услуге за раз, – возразила Врени, – и каждый репортер сам за себя. Питер? Пожалуй, нам стоит вернуться в Майами… я хочу кое-что проверить.

– Как скажешь.

Они попрощались с Лондоном и направились к машине.

– Ну? – поинтересовался Питер.

Когда они загрузили оборудование в багажник и уселись в салон, Врени громко рассмеялась.

– Они чего-то боятся, это точно, и это как-то связано с реактором. Обычно на этих пресс-конференциях на тебя вываливают просто тонны информации. И они никогда не бывают такими короткими.

– Так это тот самый реактор, против которого протестовали Гринпис и все остальные? – спросил Питер, заводя мотор.

– Хороший вопрос. Я не верю Бакингему, когда он… в этом я уверена. И вот в чем вопрос…

Питер вырулил к КПП, где сотрудники службы безопасности продолжали проверять въезжающие на территорию Центра машины. Врени молчала, пока они не выехали на шоссе.

– Слушай, – сказала она, – если они хотели что-то тайком отправить на орбиту, почему бы просто не сделать это? Они уже поступали подобным образом раньше.

– Возможно, – предположил Питер, – они ошибочно подумали, что никто не заинтересуется реактором, а теперь пытаются скрыть, что они все равно его устанавливают.

– Да, но зачем тогда вообще упоминать этот ВЭСВЭ? От этого названия за милю несет источником энергии. Почему бы просто втихую не доставить его на орбиту и не покончить с этим?

Питер покачал головой.

– Это выше моего понимания.

Врени вздохнула.

– Что ж, по крайней мере теперь у меня есть от чего оттолкнуться. Сегодня начну договариваться об интервью и попробую добиться чего-нибудь от моих приятелей из полиции…

– Ими ты и займешься, – сказал Питер, – после того, как я тебя высажу, я хочу попрактиковаться с камерой и Questar. Я должен приноровиться к этой штуке. Позавтракаем завтра?

Врени кивнула.

– «Клуб Завтрак» – это к нам. Но давай встретимся пораньше. По выходным «Хилтон» накрывает роскошный шведский стол, и если я увижу всю эту еду, то просто не смогу удержаться. Не самая разумная идея.

Питер хохотнул.

– Для нас обоих. Тогда встретимся пораньше.

НЕСКОЛЬКО часов спустя Питер стоял посреди болота, весь искусанный москитами, и был счастливее, чем когда-либо за последние несколько месяцев.

Высадив Врени, он заскочил к тете Анне проведать жену. Мэри Джейн не было дома: тетя Анна сказала, что не ждет ее возвращения до вечера – она отправилась на вечеринку в честь открытия какой-то галереи, основанной одним из тех, кому она отправляла резюме. С ее стороны было очень верным решением засветиться на подобном сборище.

«Ну хорошо», – подумал Питер и настроился на насыщенный день на открытом воздухе. Ему предстояло много работы. Он упаковал Questar и еще один крайне важный элемент оборудования – его полицейский сканер. Также он прихватил запасную камеру – ту, которой Человек-Паук крайне эффективно пользовался в последнее время. Она была оснащена датчиком движения, подвижным креплением, небольшой материнской платой, по мощности не уступавшей стационарному ПК. Пару недель назад, покончив с тем делом с Веномом, Питер добавил к ней еще один важный элемент – простой С-образный зажим. Камера имела привычку падать, когда он оставлял ее на штативе. Его обычный метод крепления паутиной не давал датчику движения свободно перемещаться, а вот зажим должен был решить проблему.

Теперь Питер мог даже прикрепить штатив к столбу или ветке дерева и быть уверенным, что по возвращении найдет камеру там, где ее оставил, а не в ближайшей луже линзой вниз или разбитой вдребезги.

В часе езды от Майами по шоссе 41 находился национальный заповедник Биг-Сайпресс. Он был в Эверглейдс, но не входил в состав национального парка. На площади в двадцать четыре сотни квадратных миль были разбросаны островки лиственных деревьев, карибских сосен, сухие прерии, болота и мангровые леса. По пути ему периодически попадались небольшие поселения, состоящие всего из нескольких домиков, иногда с крошечным магазинчиком по соседству, и опять на целые мили вокруг не было ничего, кроме огромных стволов кипарисов и зарослей колышущегося тростника. Повсюду пели птицы. Однажды, когда Питер остановился, чтобы передохнуть и послушать ветер, до его слуха донесся тихий повторяющийся кашляющий звук. Потребовалось несколько минут сообразить, что это подает голос флоридская пума, занимающаяся своими делами где-то посреди спутанных островков мергеля и сплетения узловатых корней деревьев.

Несколько раз он останавливался, чтобы поработать с Questar и сделать несколько снимков дикой природы. Это было лучшей практикой, на которую он мог рассчитывать в течение следующей пары недель. Радиус действия действительно был невероятным, и Питеру потребовалось время, чтобы привыкнуть к нему. Паркер мог разглядеть камень в полумиле от него и крупным планом снять загорающего на нем водяного щитомордника – казалось, будто он находился всего в паре метров. Стая фламинго в миле отсюда, аллигатор в четверти мили, лениво плывущий по дренажному каналу – казалось, все они находятся так близко, что до них можно дотронуться рукой. Питер внезапно отчаянно захотел, чтобы с неба свалился чемодан денег, и он смог себе позволить собственный Questar. «С тем же успехом я мог бы мечтать о Hasselblad, который они оставили на Луне», – вздохнул он, а потом задумался, не будет ли кто-нибудь из его приятелей-супергероев пролетать поблизости от него в ближайшем будущем. А если будет, то не мог бы он…

Питер усмехнулся и выпрямился. День клонился к закату. Он съехал на обочину, чтобы поймать восходящую луну. В конце концов, Questar в первую очередь был телескопом, и было бы глупо не поэкспериментировать. Большая и круглая луна скользнула вверх. Питер суетился с диафрагмой камеры, пытаясь выставить оптимальные настройки, пытаясь запечатлеть его, не преуменьшая видимые размеры – проклятие для любого фотографа. На одну только луну он потратил целую катушку пленки. В машине позади него полицейский сканер что-то тихо бубнил, в основном о нарушителях скоростного режима и домашних ссорах.