королю снова понадобились деньги для борьбы с турками, и поэтому Филипп в марте 1569 года снова поручил Альбе искать финансирование, чтобы в будущем он смог сам содержать свои войска.

Герцогу пришла в голову идея ввести постоянные налоги, чтобы не приходилось месяцами воевать с различными провинциями для сбора податей. Сбор пеннингов гарантирует, что в казну снова будет поступать достаточно денег. Налог с продаж в размере 10 % на движимое имущество и 5 %-й сбор с продажи недвижимого имущества, по подсчетам герцога, ежегодно приносили бы в казну Испании более 13 миллионов гульденов. Специально назначенные инспекторы должны были следить за тем, чтобы сбор единовременного однопроцентного налога на капитал приносил еще около 3,5 миллиона гульденов. Новая мера вызвала гнев у всех. Генеральные штаты были в ярости, потому что новые налоги уменьшали их политическую роль, а купцы негодовали из-за финансового давления. Вспыхнула всеобщая забастовка, из-за которой вся работа и торговля встала.

Тут Оранский увидел шанс показать себя. Многие повстанцы бежали в Англию, где создавали новые организации сопротивления. Самой успешной из них была банда авантюристов, лодочников и безработных изгнанников, занимавшаяся пиратством в Северном море под именем водных гёзов, из-за чего плавать по нему стало небезопасно. В этот раз Оранский смог набрать рабочую силу для создания нового флота и вторжения в Нидерланды. Пиратам, в свою очередь, позволили оставить себе награбленное. Так Оранский, у которого не было денег, чтобы заплатить морским гёзам, решал сразу две проблемы.

1 апреля 1572 года небольшой флот под командованием Оранского захватил небольшой порт Брилле. Пока армия гёзов на севере атаковала такие места, как Флиссинген, Арнемюден и Вере, чтобы Оранский получил контроль над территориями Голландии и Зеландии, принц ожидал поддержки французского короля Карла IX, который должен был атаковать испанцев с юга. Однако французам не удалось прорвать испанскую осаду города Монс, занятого Людовиком, братом Оранского. Массовое убийство тысяч кальвинистов французскими католиками в Париже в ночь с 23 на 24 августа, известное как «Варфоломеевская ночь», поставило точку в планах Оранского. Повстанцы больше не могли рассчитывать на помощь гугенотов и французского короля.

Армия Оранского поспешно отступила в Мехелен, который ранее перешел на сторону повстанцев. Когда испанская армия подошла, Оранский быстро покинул город, но жители были уверены в себе и открыли городские ворота испанским войскам. Роковая ошибка, так как Альба и дон Фадрике, его сын, командовавший испанской пехотой, придерживались иного мнения. Их солдатам долгое время не платили жалованье, посему Альба дал им три дня на разграбление города. Поскольку Мехелен поддерживал повстанцев, он отменил все городские вольности. Карательная экспедиция на Мехелен привела к тому, что такие города, как Ауденарде, Дендермонде, Дист и Тонгерен, спотыкаясь, поспешили заключить мир с Альбой.

Дон Фадрике тем временем пустился в погоню за Оранским и молниеносно продвигался на север. Это привело еще к одной резне 15 ноября 1572 года, когда испанские войска вошли в мятежный город Зютфен через пролом в городских воротах, а сотни повстанцев повесили и утопили в близлежащей реке. Следующим был город Нарден. Альба вновь продемонстрировал примерное испанское возмездие. Жителей собрали в городской церкви, затем ее подожгли, и они сгорели заживо. Испанский капитан Хулиан Ромеро, потерявший за военную кампанию в Нидерландах глаз, ухо, руку и ногу, с гордостью заявил, что «ни один ребенок не спасся».

Альба был убежден, что казнями в Мехелене, Зютфене и Нардене подал отличный пример и другие мятежные города теперь сдадутся.

Многие города поспешили заключить мирный договор с испанцами, и только Харлем, крупный город, захват которого разделил бы провинцию Голландия надвое, продолжал сопротивляться. Повстанцы Харлема понимали, что их капитуляция все равно приведет к грабежу и резне, поэтому закрыли городские ворота для Альбы.

Испанские солдаты немедленно настроили против себя весь город. Сопротивление жительниц произвело неизгладимое впечатление. Так, имя Кенау Хасселер, вдовы из Харлема, ставшей символом борьбы с испанцами, сделалось в голландском языке синонимом «строптивой женщины».

Герцог совершенно не был готов к ожесточенному сопротивлению и с извинениями написал королю: «Ни один город еще не защищался так мастерски». Осада длилась семь месяцев, а 13 июля 1573 года победил голод. На стене церкви Святого Бавона до сих пор можно увидеть след от удара испанского пушечного ядра. Тогда и появилось выражение «de kogel is door de kerk», которое означает: «сделанного не воротишь». Харлем заплатил испанцам 240 000 гульденов, чтобы выкупить награбленное, но помимо этого, на рыночной площади Харлема были повешены 300 мятежников. Отныне Харлем находился под управлением Испании.

«Ни гроша в кармане»

Взятие Харлема не стало безоговорочным успехом Альбы, поскольку длительная осада стоила ему 8000 испанских солдат. Пока многие города заключали мир с испанцами, другие продолжали сопротивляться. Так, Алкмар, Раммекенс и Гертрёйденберг остались вне поля зрения Альбы. На море дела у герцога тоже шли не особенно хорошо, потому что испанский флот потерпел тяжелое поражение от водных гёзов в Зёйдерзе. Осада Лейдена, начавшаяся в октябре 1573 года, длилась год и закончилась полным фиаско, когда дамбы были разрушены и испанским солдатам пришлось спасаться бегством, чтобы не утонуть.

Испанский король с недовольством наблюдал за военными просчетами своего главнокомандующего и отстранил стареющего генерала, который все чаще болел. Те шесть месяцев, за которые Альба обещал Филиппу подавить восстание, превратились в семь долгих лет. Испанский король поручил губернатору Милана дону Луису де Рекесенсу отправиться в Нидерланды и заменить Альбу. Выбор был весьма любопытен, поскольку Рекесенс обладал слабым здоровьем, не говорил ни по-французски, ни по-немецки и не имел военного опыта. Кстати, у Рекесенса и не было никакого желания подчищать территорию за Альбой в холодном нидерландском климате.

Король предоставил Рекесенсу самую большую армию, когда-либо дислоцированную в Нидерландах, в количестве 80 000 солдат. Вскоре стало очевидно, что и этого недостаточно, чтобы подавить восстание. Наместник с горечью писал королю: «Альба вошел в Нидерланды, когда мир был восстановлен, и оставил их в руинах».

Потери испанцев все увеличивались. Нерешительная попытка достичь перемирия путем объявления всеобщей амнистии, которая распространялась на всех, кроме лидеров восстания, провалилась. Отмена ненавистного десятого пеннинга и роспуск Кровавого суда тоже не принесли результата. Единственным светлым моментом для Испании стало то, что в апреле 1574 года испанская армия разгромила войска Людвига и Генриха Нассау, братьев Оранского, в битве при Мукерхейде близ Неймегена.

В стычках испанская армия потеряла 150 солдат, однако в армии повстанцев погибло 3000 солдат, включая Людвига и Генриха.

Их тела так и не нашли, возможно, они утонули в болоте. К этому времени Оранский