Когда парень спросил, кем я работаю, я ответила, что преподаю танцы, организую выступления и пишу книгу. Настал момент, который вызывает восторженную реакцию у большинства людей: я заговорила о том, что у американцев масса предрассудков в отношении мусульманского мира, и информация, которой нас пичкают, нередко носит упрощенный характер, а мне хотелось бы, чтобы американские читатели услышали истинный голос исламского народа. Новый друг прервал мои излияния:

– А ты не знакома с Майклом Джексоном? Вот кто уж точно танцует лучше всех в мире!

К счастью, я была знакома с Майклом Джексоном и благодаря этому все-таки сумела произвести должное впечатление.

Объявление в холле отеля «Семан» гласило: «Каждый вечер – традиционное танцевальное шоу». Однажды мы решили посмотреть выступление, однако выяснилось, что их больше не проводят. Но вдруг мы услышали барабаны и рожок и пошли на звук. Танцевальный ансамбль исполнил один номер для группы пожилых японских туристов. Мы увязались за танцорами по лабиринту коридоров и попросили одну из женщин дать нам урок танцев.

Нас привели в закрытый театр, где мы уговорили танцовщиц на бартер – урок танца живота в обмен на урок уйгурских танцев. Женщина с рыжими волосами и вплетенными в них длинными косами показала нам несколько движений, на первый взгляд простых. Но когда я начала тренироваться в нашей тесной ванной, врезаясь в висящие полотенца и душевую насадку, то поняла: это не так уж просто.

В тот вечер исполняли «танец с чашами». Волосы каждой из девушек были заплетены в пять кос или больше, которые доходили почти до щиколоток. По традиции, уйгурские танцовщицы вплетают в волосы бабушкины косы, они делаются из волос, выпадающих во время расчесывания. Танцовщицы ловко и часто переступали ногами, держа в каждой руке по тарелке, а на голове – пирамиду из шести хрупких чаш. Затем они снимали чаши одну за другой, пока не оказывалось – сюрприз! – что в последней была вода.

Айнур предложила пойти в ресторан.

– Мы и так каждый день ходим по ресторанам, – возразила я и сменила тему, вспомнив вкуснейший поло, который мы ели каждый день последние три дня.

Поло – это уйгурский плов, блюдо, которое в Индии называется пулао, на Занзибаре — пилау, а в Испании — паэлья.

В нашей любимой закусочной рис готовили с кусочками баранины, тыквой и сушеными абрикосами и щедро добавляли бараний жир, а подавали плов с йогуртом и мелко нарезанными листьями зеленого салата. Говорят, что это блюдо в нужной пропорции содержит «согревающие» и «охлаждающие» ингредиенты, необходимые для правильной работы организма. Правда, я до сих пор не понимаю, зачем надо было класть в него растопленный бараний жир, но получалось на удивление вкусно.

– Тогда пошли на танцы, – сказала Айнур.

Мы навострили уши. Поймали такси, которое остановилось перед нами, заехав на тротуар. Айнур приказала водителю везти нас «в ресторан».

Поднявшись по обитой медью лестнице, мы очутились в красивом зале с мраморным полом и арками, подсвеченными неоном. Народу было не то чтобы много, но несколько больших столиков уже заняли. За одним праздновали день рождения мальчика, поэтому вокруг бегала куча маленьких детей.

Одинокий клавишник аккомпанировал уйгурским певцам, исполнявшим кавер-версии местных хитов. Танцевали уйгурские национальные танцы – каждый импровизировал, изящно двигая всеми руками и кистями отдельно, – а также медленные парные танцы (причем в основном девушка с девушкой или юноша с юношей). Дети прыгали и катались по полу среди танцующих. Но наибольшей популярностью пользовался вальс под уйгурские песни. Одна мелодия напомнила русскую народную, и люди принялись подпрыгивать и поднимать ноги. Когда загорались ослепляющие дискотечные огни, заводили ультрасовременный хит. Под него танцевали, высоко подняв руки и щелкая пальцами.

Во время одной из моих бесплодных попыток найти чемодан в аэропорту я познакомилась с Анваром. Он дал мне свою визитку.

– Я работаю в правительстве, в туристическом департаменте. Если нужно, могу подергать за некоторые ниточки и вернуть ваш чемодан.

«Как мне повезло! – подумала я. – Познакомилась с уйгуром, который работает в правительстве».

Этот казавшийся важным человек пригласил нас в ресторан на вечеринку и пообещал знакомство с настоящей уйгурской культурой. Он встретил меня, Айнур и Мелиссу на улице и провел по роскошной лестнице в зал, где праздновали обрезание. У тюркских народов в честь обрезания устраивают большой праздник, и мальчики уже в таком возрасте, когда вполне могут веселиться вместе со всеми.

Никто из гостей вечеринки не обращал на нас внимания, и было очевидно, что Анвар ни с кем из них не знаком. В больших ресторанах в Китае обычно есть банкетный зал и несколько отдельных комнат. За закрытыми дверьми за кофейным столиком, уставленным различными блюдами, сидели четверо мужчин средних лет. У них оказался такой вид, будто их ударили по голове. Совершенно очевидно, что все они были очень пьяны. Анвар представил нас каждому из них, назвав посты, которые занимали эти люди в правительстве, и госдепартаменты, которыми они заведовали. Мы познакомились с удивительно унылой кучкой бюрократов. Им казалось, что мы должны быть под впечатлением. Они спросили Анвара, где девушки, и тот ответил:

– Танцовщицы придут позже.

– Я с этими не останусь, – сказала Айнур, и мы поспешно, хоть и изящно, откланялись – не пришлось даже бегать по лабиринту коридоров и ломиться в двери в поисках выхода.

Мелисса недавно простудилась, и мы заставили ее кашлять, чтобы все увидели, как сильно она больна. Анвар с приятелями были слишком заняты самолюбованием – еще бы, ведь им казалось, что на них запали две иностранки и студентка колледжа, – и не замечали, как Мелисса хрипела, а пора бы вызывать «скорую». Мы изобразили панику и воскликнули: «Надо отвести ее в отель и срочно уложить в кровать!» Анвар вызвал такси и заплатил водителю, чтобы тот нас отвез. Стоило нам проехать несколько метров, как Мелисса глубоко вздохнула, расхохоталась и на безупречном китайском произнесла:

– Везите нас на дискотеку.

Айнур показала дорогу. Дискотека работала в две смены: с трех до семи и с семи до одиннадцати. За столиком нам подали витаминные закуски: сухофрукты, миндаль и воздушную кукурузу из микроволновки. «Пойти потанцевать» для уйгуров и иностранцев означает совсем разные вещи. Уйгуры действительно танцуют, а не пьют и не пытаются познакомиться с противоположным полом. При входе покупаешь билет, который действует одну смену, и пляшешь до закрытия, а потом уходишь с той же компанией, с которой пришел. На этих танцах певец исполнял очень разные песни – от вальсов до традиционных уйгурских мелодий, – а люди танцевали, синхронно кружась на танцполе. В зале был приглушенный свет и стояли резные колонны. Это оказалось приятное местечко даже по европейским стандартам. Мы улыбались, радуясь нашему побегу.