обратному не было, но некоторые игроки Уолл-стрит подозревали, что внутренние стены имели пористую структуру.

Меривезер с партнерами решили, что пришло время проинформировать Федеральную резервную систему о вероятности краха. Уильяма Макдонахью, главы нью-йоркской ФРС, в это время в городе не было. Окунуться в кризис выпало номеру два, Петеру Фишеру.

В воскресенье 20 сентября Фишер сел в джип своего помощника и отправился из своего дома в Нью-Джерси в Гринвич. Если кто и мог справиться с этим беспорядком, то именно он: эксперт предотвращения финансовых протечек, человек приятный и невозмутимый, он умел находить простые решения сложных задач. Но пока Фишер выслушивал подробности по позициям Long-Term, ни одно четкое решение ему на ум не пришло. Из-за большого объема заемного капитала LTCM владел расползающимся портфелем стоимостью в 120 миллиардов долларов, но это было только начало задачки. Что действительно смущало Фишера, это то, что портфель Long-Term включал несколько особенно концентрированных ставок: он выяснил, что позиции Long-Term по фьючерсам на британские государственные облигации, или «первоклассные ценные бумаги», могут представлять почти половину открытых позиций на этом рынке. LTCM владел похожей иностранной позицией по датской ипотеке, а его портфель опционов по акциям был просто громадным. Дело было не просто в том, что крах LTCM вызовет широкий обвал на рынках по всему миру. Фишер волновался, что некоторые отдельные рынки могут вообще прекратить торговлю46.

Согласно вычислениям Long-Term, при немедленной ликвидации фонда его семнадцатые по величине контрагенты верно теряли что-то около 3 миллиардов долларов. Но если ликвидировать холдинги LTCM в спешке, потери будут значительно больше. Более того, Фишер предположил, что крупные игроки на Уолл-стрит имели похожие торги по собственным книгам, поэтому, если Long-Term будет ликвидировать слишком быстро, это увеличит урон за счет огромного удара по теневому портфелю. Вероятность ускоренной и дорогой ликвидации была очень высока. В прошлых финансовых коллапсах с вовлечением разорившегося банка или брокерской конторы контрольнонадзорным органам удавалось взять на себя ведение оставшихся активов и избежать пожарных продаж. Но в деле Long-Term все было по-другому. Из-за того что это был хедж-фонд, у него не было активов, которые регуляторы могли бы забрать; вместо этого активы фонда держались брокерами в залог займов. Если Long-Term не мог выполнить обязательств хотя бы по одному кредиту, это автоматически давало старт перекрестным дефолтам во всех остальных. Соглашения о ликвидации полетят из тысячи факсимильных аппаратов, и право собственности по позициям Long-Term перейдет к его брокерам, которые молниеносно скинут позиции. Сидя в безлюдном окружении компьютеров в тихом офисе Long-Term, совещаясь с коллегой из казначейства, Фишер столкнулся с проблемой, осложнившей провал Askin Capital Management, проблемой, которая будет преследовать контрольно-надзорные органы в следующем десятилетии47. Фирмы, связавшие себя с десятками партнеров, бывают слишком туго запутаны, чтобы их было легко похоронить.

Фишер вернулся в джип своего помощника, все еще размышляя о последствиях внезапной ликвидации. Восточная

Азия переживала рецессию, Россия быстро к ней двигалась, и полученная в результате рыночная суматоха уже нанесла серьезные убытки на Уолл-стрит48. Перспектива дополнительного трехмиллиардного удара по капиталу Уолл-стрит никого не обрадовала бы и в лучшие времена, но сейчас это было особенно неприятно, учитывая дискредитированную иммунную систему Уолл-стрит49. Уже ходили слухи, что Lehman Brothers балансировал на грани банкротства; если крах LTCM подтолкнет Lehman Brothers, этот коллапс непременно будет иметь дальнейшие последствия. Более того, шаткое состояние балансовых отчетов на Уолл-стрит снижало шансы лучшего решения для этого случая — частного поглощения Long-Term, которое спасло бы фонд от хаотичных пожарных продаж. Позже тем же вечером Джон Корзин позвонил Фишеру, чтобы предупредить о том, что попытки Goldman Sachs найти покупателя не приносят результата. Тем временем Long-Term терял сотни миллионов долларов в день. Дожить до следующих выходных было бы для фонда удачей.

Когда в понедельник Фишер приехал на работу, оказалось, что его страхи стали сбываться быстрее, чем он ожидал. Рынки в Азии и Европе падали, и казалось, Уолл-стрит готова последовать за ними. Телевизионные обозреватели рассуждали о том, что релиз видеозаписи показаний под присягой президента Клинтона по сексуальному скандалу с Моникой Левински, назначенный на это утро, вывел инвесторов из равновесия — теория, показавшаяся Фишеру угрюмо забавной50. Но правда была в том, что слово было сказано: каждая попытка организовать спасение LTCM разносила вести о его проблемах следующим хищникам, и теперь каждый банк, каждый брокерский отдел и каждый хедж-фонд кормились у истекающей кровью туши. Исполнительные директора Salomon сообщали, что отдел Goldman в Токио «выбивал дух» из Long-Term; исполнительные директора Goldman сообщали, что Salomon делает то же самое в Европе. К полудню атаки на позиции Long-Term по опционам на акции выросли настолько, что нужно было предполагать ежемесячное обрушении цен на опционы. К вечеру понедельника LTCM потерял 550 миллионов долларов, треть своих акций. Впервые его капитал опустился ниже отметки в 1 миллиард долларов51.

Фишер держал связь с руководителями трех крупных банков— Goldman, Merrill Lynch и J.P.Morgan. Он продолжал надеяться на частное поглощение, но было ясно, что одинокий банк не сможет безопасно с этим справиться. Если бы обособленный покупатель приобрел весь портфель LTCM, ему пришлось бы продать некоторые холдинги; зная это, другие продолжили бы продажу позиций ради опережения неизбежной ликвидации. Решением этой проблемы был консорциум для покупки портфеля: таким образом, каждый получил бы кусок, достаточно небольшой, чтобы его удержать, и гиены отошли бы в сторону. Загвоздка была в том, что давнее соперничество среди ведущих банков, казалось, исключало такой альянс — если только Федеральная резервная система не выступит посредником.

Поздним вечером понедельника Фишер пригласил глав трех крупных банков позавтракать следующим утром в здании ФРС. Собравшись за столом, все трое заявили, что готовы на совместные действия: это защитит рынки от хаоса и будет менее болезненным для каждого в отдельности. Вопрос был в том, как структурировать спасение. Каждый кредитор LTCM может купить часть портфеля, выведя ее из фонда. Или консорциум может влить капитал в фонд для стабилизации. После двухчасового обсуждения Фишер предложил банкирам разойтись и выработать план спасения, подходящий всем троим. Тогда Фишер соберет большую встречу в ФРС с участием более широкой группы кредиторов фонда.

К концу дня банкиры сошлись на мнении, что нужно влить средства в Long-Term. Выведение частей портфеля фонда не сработало бы: «тихий омут» торгов LTCM был слишком запутан. Но если нужно вливать свежий капитал, кто за это заплатит? Цена вопроса росла: еще в