– Теперь о Викторе Варади, шеф. Вы ведь не сильно удивитесь, если я скажу, что он работал здесь, в Пасахесе. В баре местного яхт-клуба.

– Нет. Не сильно.

– А если я скажу, что яхта «Кандела Азул» приписана к тому же яхт-клубу? Договор аренды сроком на сорок девять лет заключен четыре года назад. Между собственно яхт-клубом и владельцем яхты, неким Яном Возняком, гражданином Польши. Появляется он чрезвычайно редко, поскольку в Сан-Себастьяне не проживает. Возможно, у него здесь есть недвижимость…

– Дом. У него здесь дом.

– Значит, вы в курсе? – Субисаррете показалось, что Микель расстроился.

– Я в курсе, что у владельца «Канделы» есть дом в Сан-Себастьяне. Других сведений о нем у меня нет.

– У меня их тоже немного. Так вот, Ян Возняк указал в договоре, что он журналист.

– А на самом деле?

– Я нашел в Сети кое-какие материалы о Яне Возняке, профессиональном стрингере. Работал в горячих точках по всему миру и продавал эксклюзивные материалы крупнейшим изданиям. Видимо, продавал дорого, если удалось скопить на яхту.

– И что это за горячие точки?

– Ближний Восток, Юго-Восточная Азия, Африка.

– Африка, вот как?

Микель послюнил палец и перевернул несколько листков в своем блокноте:

– Военные конфликты в Судане, Сомали и Конго. Этнические чистки и сепаратистское движение в Мьянме. В конце девяностых засветился в бывшей Югославии. Ну, и по мелочи наберется два десятка стран, где он в разное время побывал.

– А ты уверен, что журналист Ян Возняк и стрингер Ян Возняк – одно и то же лицо?

– Стопроцентной уверенности быть не может… Зато у меня есть фотография этого стрингера. Можно показать ее одному типу, который следит за яхтой в отсутствие хозяина, некоему Серхио Домингесу. Уж он-то точно видел Возняка и сможет его опознать.

Серхио, это имя упоминала Дарлинг. Человек, который хорошо знает свое дело и наверняка умеет держать язык за зубами.

– Не уверен, что получится, но попытаться стоит, – сказал Субисаррета.

– Мне самому поговорить с этим Серхио или им займетесь вы?

– Для начала давай займемся «фордом».

…Им не пришлось тратить усилия, чтобы открыть багажник «Thunderbird’а»: ключи оказались в замке зажигания. Виктор (или кто-то другой, пригнавший «форд» на причал) даже не позаботился о том, чтобы забрать их. Багажник был пуст и девственно чист, как будто сюда и вовсе никогда не заглядывали. Субисаррета не нашел ни домкрата, ни аптечки, ни набора инструментов, ни запасного колеса. При этом инспектора не покидало странное чувство непрописанности багажника: он был просто обозначен и все, ведь машины без багажника не существует. Вот и приходится мириться с совершенно бесполезной частью «Thunderbird’а». Очевидно, Микель испытывал сходные чувства, потому и заметил:

– Странно. По виду колымаге лет пятьдесят, того и гляди развалится, а багажник как будто вчера с конвейера.

Чтобы проверить свою догадку, он достал носовой платок (откуда у Микеля кружевной носовой платок? Не иначе – подарок девицы с горы Ургуль) и провел им по внутренностям. На платке не появилось ни одного пятнышка, с тем же успехом можно было возить им… по чистому листу бумаги, прежде чем нанести на нее первые штрихи.

– Ничего не понимаю. Его мыли, что ли?

– Так чисто отмыть автомобильный багажник невозможно.

– Багажник утверждает обратное, – осклабился Микель. – Похоже, им вообще никогда не пользовались… Вы можете поверить в это, шеф?

– Нам остается только одно: верить своим глазам.

– Есть еще один вариант. В машине перевозили трупы, а потом произвели капитальную чистку всего и вся. А ненужные предметы выбросили и постелили новый коврик.

Коврик в багажнике и впрямь выглядел новым, железное днище под ним поблескивало, но Микель все равно возобновил манипуляции с платком. Результат оказался ровно таким, как и минуту назад.

Покончив с багажником, они переместились в сторону салона, где их поджидала первая неожиданность: кожаные сиденья оказались влажными, и не просто влажными. Кое-где еще не успели просохнуть капли, как будто кабриолет попал под короткий, но сильный ливень.

– В Пасахесе шел дождь? – спросил Субисаррета у помощника.

– Вроде бы нет, но я могу уточнить.

Микель отправился к полицейским и скучающему Эуфемио, коротко переговорил с ним и вернулся с обнадеживающими вестями:

– Дождя не было. Думаю, что это роса. Так сказать, водный конденсат.

– Вряд ли, – задумчиво произнес Субисаррета. – Не тот характер осадков. Потрогай сиденья. Такое ощущение, что машина вымокла совсем недавно и довольно основательно. Как долго здесь находятся парни?

– Пару часов точно.

– И никто из них не поливал «форд» из брандспойта?

– Шутите, шеф?

– Шучу.

Впрочем, Субисаррете было вовсе не до шуток. Дожди в Сан-Себастьяне вовсе не редкость, учитывая близость к океану. Иногда с неба сыплется малопонятная морось, чтобы тут же уступить место солнцу, но это лето – какое-то особенное: дождя не было последние две, а то и три недели. А нудный затяжной ливень, который Икер видел вчера из окна квартиры Виктора Варади, можно не принимать в расчет: ничего общего с действительностью он не имеет. Но… Если бы кто-то догадался опустить парусиновый верх – там, на стоянке, «форд» оказался бы таким же мокрым, как сейчас.

Сиденья тоже были пусты, под стать багажнику, лишь в углублении рядом с коробкой передач валялась открытая пачка с мармеладками: единственное свидетельство пребывания здесь Виктора Варади. В боковом кармане пассажирской дверцы нашелся пакет из «Макдоналдса», заполненный мусором: две пустые коробочки из-под соуса, две коробки побольше от бигмака и чизбургера, недоеденный картофель.

И чек.

Аккуратно расправив чек, Субисаррета углубился в его изучение:

– Травесия де Гарбера. Кажется, это на полпути между Ируном и Пасахесом. Поправь, если я ошибаюсь.

– Все точно, – подтвердил неплохо знающий окрестности Сан-Себастьяна Микель. – Правда, не совсем на полпути, пришлось бы сделать крюк…

– Кто-то в этой машине так и поступил. Семнадцать часов три минуты, двадцать третьего июля. То есть позавчера. Кажется, работенки тебе снова прибавилось.

– Ну да. Я должен отправиться еще и на эту гребаную трассу…

– Именно. И постараться выяснить, кто отоваривался в «Макдоналдсе» позавчера, в начале шестого вечера. Этот «форд» – машина приметная, они должны вспомнить. А если там окажутся видеокамеры, считай, что тебе вообще повезло.

– Вряд ли, даже если окажутся… – Микель в сомнении покачал головой. – Знаю я этих недотеп из провинции, камеры они вешают для вида.