class="p1">Сашка сцепила пальцы. Ей казалось, что она на пороге понимания чего-то очень большого, простого и огромного, но вот как, бывает, забывается знакомое имя – так и Сашка не может сообразить… сосредоточиться… вспомнить…

– Вы хорошо помните схему на странице три? – тихо спросил Портнов.

Сашка кивнула.

– Воспроизведите по памяти… «творение».

Сашка перевернула лист. Провела карандашом, не отрывая его от бумаги. Получилась полностью замкнутая фигура – она оставалась объемной, будучи нанесена на плоскость.

Сашка сглотнула. Ее рисунок существовал во времени – сам по себе. Начинался и заканчивался. Кольцом.

– Я не понимаю…

– Поймете. Сейчас достаточно того, что вы правильно воспроизводите. Впишите в этот знак – «связь».

Сашка закрыла глаза. Провела карандашом; сделалось очень жарко. Прокатилась капелька пота по спине под свитером.

– Что получилось?

Сашка воззрилась на лист: там был изображен округлый знак с аверса золотой монеты.

– Слово, – сказала Сашка неожиданно для себя.

– Да, – сказал Портнов. – «Слово». Это первый ваш шаг в мир Речи, он же будет и последним… потому что Слово завязано и закольцовано на себя. Оно в начале и в конце. Вы научились его распознавать на втором курсе, это неплохо, но когда – если – вы научитесь его изъявлять, я скажу, что вы честно заработали свой красный диплом.

Портнов выпрямился с видом человека, хорошо сделавшего свою работу. Его кабинет был меньше кабинета Стерха, в нем помещались только стол, книжный шкаф и сейф в углу. Портнов присел на корточки перед сейфом, отпер стальную дверцу и с видимым усилием вытащил очень большую книгу, похожую на серый кирпич. Положил на стол перед Сашкой.

Сашка взялась за обложку.

– Руки!

Она испуганно отшатнулась.

– Сколько раз повторять – не открывать книги, пока я не скажу?! Вы не знаете, что там, вы не готовы к тому, что увидите! Сколько раз вы горели на собственном любопытстве, уже лягушка научилась бы!

Сашка демонстративно убрала руки за спину.

– Это словарь, – сказал Портнов тоном ниже. – Организованный послойно. В нем пять измерений, пять. Это значит, что вас с вашим мизерным опытом будет периодически опрокидывать в иррациональные «карманы», с возможностью временных петель. Надо ли этого бояться? Нет. Представляет ли это для вас опасность? Да! Чтобы не сгореть как спичка, вам нужно будет строжайшим образом выполнять правила, которым я вас научу. Во-первых… вы меня слушаете или играете в обидку?

– Я слушаю, – сказала Сашка.

Портнов уселся верхом на стул перед Сашкой. Протер очки краем свитера.

– Во-первых, за один сеанс вы можете считывать только один информационный слой. Один. Во-вторых…

Он вытащил из кармана тоненькую ярко-синюю палочку, в которой Сашка с удивлением узнала длинную именинную свечку.

– Перед тем как браться за работу, вы отрезаете три сантиметра свечки… Сгорает сантиметр в минуту, иногда быстрее, но трех сантиметров хватит. Ставите между пальцами вот так, – Портнов воткнул свечку между указательным и средним пальцами правой руки. – Крепите скотчем. И поджигаете.

Сашка сглотнула:

– Может быть, проще сигаретой прижечь?

Портнов взглянул на нее поверх очков, так что Сашка прикусила язык.

– Когда вы работаете со словарем, Самохина… Если вы сможете, конечно, с ним работать. Вас не отвлечет и не выведет из транса ни будильник, ни окрик – ничего! Только резкое болевое ощущение. Мгновенное! Вы стряхнете огонь, и ничего вам не сделается. Хотите попробовать сейчас?

– Хочу, – жадно сказала Сашка.

* * *

Боль была как от комариного укуса. Сашка дернулась, желая прихлопнуть комара и вернуться к учебе, но мир, слагающийся из мириадов оттенков, уже соскальзывал с нее, как уносимая ветром шляпа. Этот мир, постоянно находящийся в движении, пронизанный связями, головоломными и неочевидными, и одновременно естественными и гармоничными. Этот мир, который она только что начала исследовать – и уже поразилась его мудрости и красоте. Этот мир, идеально приспособленный для того, чтобы понимать его все глубже – от связи к связи, от листика к корешку, и дальше, и шире, анализируя, синтезируя, задыхаясь от радости…

Мир погас. Сашка сидела в кабинете Портнова. Между двумя обожженными, склеенными скотчем пальцами дымился свечной огарок. Сашка поднесла руку к лицу – два волдыря, один на указательном пальце, другой на среднем.

– Я не успела. Я не считала полностью слой. Давайте еще раз.

Портнов встал, надевая перстень. Сашка попыталась было подняться, но Портнов жестом велел ей оставаться на месте. Подойдя вплотную к столу, взял ее за подбородок, запрокинул голову и резанул по глазам отраженным лучом.

Сашка зажмурилась.

Портнов молча взял словарь. Спрятал в сейф. Сашка встала:

– Вы же хотели мне его дать!

– Он весит десять килограммов.

– Ну и что! Вы все равно собирались отдать…

Портнов покосился на нее. Вытащил пачку сигарет. Задумался.

– Ты по-прежнему не куришь?

– Нет.

– Жалко.

– Курите, – царственно позволила Сашка.

Портнов затянулся.

Сашка смотрела, как он дымит. Никогда – очень редко – Портнов не бывал растерянным в ее присутствии. Теперь он ходил по кабинету, выпуская струи дыма под потолок, и время от времени наклонял голову, будто прислушиваясь к неслышной реплике.

Иногда он искоса взглядывал на Сашку. От этих взглядов она нервничала все больше.

– Ну что я опять сделала не так?

– Что такое смысл, Самохина?

– Проекция воли на область ее приложения.

– А что такое вы? Задумывались когда-то?

– Человек.

– Вторая попытка.

– Студентка. Объект для ваших садистских экспериментов.

Портнов вдруг рассмеялся. Он смеялся еще реже, чем впадал в растерянность, и Сашка уверилась: дело нечисто.

– Вам будут предлагать аспирантуру. Десять раз подумайте. Если вы в самом деле то, чем теперь кажетесь, вам следует очень критически относиться к предложениям. Даже заманчивым.

– Но я еще второго курса не закончила, – сказала Сашка неуверенно.

– Вот именно… Вот именно, Самохина, – Портнов торжествующе улыбнулся. – Ладно, подсказываю: вы – то, что сидит сейчас передо мной, биологическое создание с неумело подведенными глазами… это проекция. Проекция чего?

– Что вам за дело до моих глаз?!

– Я спрашиваю – проекция чего?

– Идеи? – предположила Сашка. – Этого… эйдоса?

Портнов торжествующе ухмыльнулся:

– Идите. Гуляйте до шести. На завтра отработайте схему на странице восемь.

* * *

Стемнело. Одновременно с темнотой пришла оттепель. Ветер носил запахи земли и воды. Сашка стояла посреди улицы Сакко и Ванцетти, подняв лицо к небу, и слушала, как шелестят ручьи под осевшими пластами снега.

В прошедшие несколько дней уместилось слишком много. Она успела научиться летать. Отобрать одежду у первокурсницы. Поссориться и помириться со Стерхом. Увидеть отрывок своего будущего. Поговорить с Коженниковым о Косте. Обжечь руку… Кстати, ожог, которого она поначалу не замечала, болел все сильнее.

Сашка зачерпнула снега со