тени — одни чуть более реальные, чем другие — и не более того.

— Однако за то время, что я ее знаю, Энни изменилась, — заметил Казио.

— Да, согласилась Остра, — Теперь она другая. И стала королевой.

— Чего сама Энни, как ты сказала, совсем не хотела.

— Все так. Потому что она никогда не думала о том, чтобы стать королевой. Когда мы были совсем маленькими, такой возможности не существовало. Ее отец обратился в Комвен с требованием признать своих дочерей в качестве наследниц престола только после того, как начались неприятности, но даже и после этого оставались Фастия и Элсени, — Остра слегка отстранилась от Казио и внимательно посмотрела на него. — Однако теперь она уговорила себя, что вынуждена играть эту роль, и все изменилось. Вот что я тебе скажу, Казио: ей нравится быть королевой. Она всегда может получать все, что пожелает, даже если ее желание выглядит дурацким в глазах тех, кто ее окружает. Она флиртует с рыцарями, давая им бессмысленные поручения — а ведь нам грозит большая война!

Остру охватил гнев, и она заговорила громче.

— Ты прав. Когда мы спасались бегством, она начала кое-что понимать, научилась иногда думать не только о себе, но и о нас. Энни увидела, что глаза святых обращены не только на нее. Однако теперь все вновь по-другому, не так ли?

— Она тебя любит, Остра.

— Да, и тебя. Ты и я реальнее для нее, чем все остальные. Однако для Энни важно то, что мы способны сделать ради нее, какие чувства мы у нее вызываем. Когда мы ей возражаем, когда не хотим делать то, чего желает она, Энни не может этого понять. Наши слова кажутся ей бессмысленными, и вместо того, чтобы предположить, что у нас могут быть свои собственные желания и причины, она полагает, что мы нападаем на нее. Ты понимаешь? Вот как она видит мир: все, что мы делаем, связано только с ней.

— Не все так плохо, — возразил Казио.

— Ты сам только что сказал — она отослала тебя прочь, поскольку ты отказался сделать то, что она хотела.

— Ну, она сформулировала это иначе. Энни сказала, что ей необходим в Данмроге человек, которому она может доверять.

— А что она просила тебя сделать?

— Ну, я должен был пройти путь Мамреса.

Покрасневшие от слез глаза Остры широко раскрылись.

— О, святые, Казио, — Она откинулась на спинку сидения кареты. — Ну, как же ты не видишь? — Остра вздохнула. — Она ведь должна тебя прекрасно знать. Как она могла подумать, что ты согласишься отказаться от своего искусства дессратора и стать одним из этих… существ?

Казио заморгал и вдруг понял, что сам готов заплакать.

— Тед амао, — сказал он, полностью отдавшись во власть переполнявших его чувств. — Эдило тед амао. Я тебя люблю.

— Экко, — ответила Остра, тихо, но твердо. — И я тебя люблю. Он взял ее за руку.

— Энни, по-своему, нас любит, — продолжала Остра. — Мне кажется, она отослала нас из-за того, что мы ее знаем. Мы напоминаем ей, что она могла бы стать лучше.

Неожиданно Казио почувствовал, что карета стала двигаться быстрее, а сидевший на месте возницы з’Акатто что-то закричал.

— Подожди, — сказал Казио и поцеловал Остру в лоб.

Он встал, открыл маленькую дверцу в потолке и выглянул наружу.

— У нас появилась компания, — закричал з’Акатто.

Казио оглянулся и увидел шестерку скачущих рыцарей, одетых в цвета лорда Гравио.

Выругавшись, он вытащил Акредо, но до тех пор, пока всадники не поравнялись с каретой, Казио ничего не мог предпринять. Впрочем, ждать предстояло недолго. Теперь им не удастся обмануть врагов — они будут сражаться вдвоем против шестерых.

Что ж, все не так уж и плохо. Он справился и с большим количеством врагов во дворце в Эслене. Конечно, на них не было тяжелых доспехов. Но соотношение сил было еще хуже.

Если он сумеет войти в нужно состояние — чиадо сиво — шансы будут на их стороне.

Поэтому Казио постарался избавиться от всех посторонних мыслей, не думать о предстоящей схватке, а полностью сосредоточиться на гармонии рук, ног, тела, острия, лезвия и эфеса.

Через мгновение они оказались в лесу, и Казио начал тихонько напевать, так будет даже лучше: здесь врагам сложнее использовать лошадей, а доспехи помешают им быстро двигаться. Он уже собрался спрыгнуть на землю и приготовиться к бою, когда услышал, как з’Акатто проклинает святого, одно имя которого было само по себе проклятием.

Казио обернулся и увидел, что из леса появилась пехота, ловушка захлопнулась.

Чиадо сиво. Единение с клинком.

Казио прыгнул с кареты к первому всаднику, вытянув перед собой Акредо, точно копье.

ГЛАВА 6

БРИННА

Нейл опустился на колени перед женщиной в маске.

— Ваше высочество, — сказал он, стараясь сохранять спокойствие.

— Рада вас встретить, сэр Нейл, — сказала она, делая ударение на слове «встретить» — Нейлу показалось, что он понял ее намек.

Нейл услышал негромкое восклицание, обернулся и увидел, что в помещение ввели Элис. Ее глаза были полны удивления.

— О, сестра Элис, — сказала Бринна. — Ты знала, кто я?

— Леди, я не знала, — ответила Элис.

Казалось, она никак не может прийти в себя, Нейл никогда не видел, чтобы Элис настолько потеряла уверенность в себе. Впрочем, он и сам с трудом сохранял невозмутимость.

— Но теперь тебе это известно, — сказала женщина, которую Нейл некогда знал, как Бринну и Деву-Лебедь. Она шагнула к Элис и подняла чашу с вином. — Хочешь выпить?

— Нет, ваше величество, я бы предпочла отказаться.

— Значит, ты во всем признаешься, — прорычала следователь. — Признаешь попытку убийства.

Элис высоко вздернула подбородок.

— Моей королеве и этому рыцарю ничего неизвестно о моих намерениях. Вы не можете считать их виновными.

— О, так это твоя идея? — спросила женщина в маске.

— Я говорю правду, ответила Элис.

— Я уверена, что так и есть, сказала Бринна, — Вот только ты забыла сказать, кто дал тебе это поручение.

Элис ничего не ответила, и взгляд Бринны медленно вернулся к Нейлу.

— Его дала сестре Элис ваша королева Энни, сэр Нейл.

— Я не верю, — сказал Нейл.

— Потому что это неправда, — добавила Элис.