Это был самый странный бой в жизни Эдуарда. Никто не двигался, не стрелял, не размахивал оружием и не плевался ядом. Просто в воздухе висела незримая концентрированная смерть, которая постепенно приближалась к отряду, и был лишь вопрос времени, когда она кого-нибудь коснется. Очень небольшого времени. Черноглазые призраки убивали их, не делая ни одного шага и даже не шевелясь. Как же трудно было держаться из последних сил, зная, что… Нет-нет, нельзя думать об этом, ибо такие мысли отнимут последние силы, последнюю волю к сопротивлению. И никому сказать об этом тоже нельзя, это будет жестоко – отнять у них надежду. Пока что они бились, еще веря в возможность победного финала. Нельзя лишать их этого. Дар пророка в данном случае обернулся проклятием, но пусть это проклятие падет лишь на него, Эдуарда.

Он вдруг вспомнил разговор с Посвященным, когда тот сказал, что пророческое видение – не приговор. Что шанс изменить увиденное будущее мал, но не равен нулю. Поэтому бороться, бороться из последних сил, даже если кажется, что этих сил уже нет. Вот как борется этот мальчишка, сын Художника и Риты. С самим Альфой ведь борется! И противостоит ему на равных. А раз так, остальным стыдно сдаваться.

Эдуард смотрел в черные глаза смерти и уже почти чувствовал на себе ее хватку. А еще он чувствовал, что приближается момент, когда она заберет первую жертву. И ощутит это весь отряд – благодаря интеграции… Так, вот оно! Первый… Боль… удушье… ужас и отчаяние. Шахматист… Его белое лицо и подломившиеся колени. Натиск усилился, а в отряде на одного бойца меньше. Значит, и за следующей жертвой дело не станет – Эдуард знал, кто это будет. Знал и заранее испытывал горе, но ничего не мог сделать, кроме как продолжать держать общий энергетический и ментальный щит… Опять боль… Сильная… И полное истощение – не осталось никаких жизненных ресурсов. Эдуард ощущал ее как свою, хотя и понимал, что в данный момент умирает не он.

– Черти полосатые! – прозвучал в тишине предсмертный шепот, и мертвое тело Дрона упало ничком.

Сделалось еще тяжелее. У Эдуарда в глазах стоял туман, в горле пересохло, голова разламывалась от дикой боли. Поэтому он не сразу отличил чужую боль от своей. Предсмертную боль… Так, это странно. Следующим должен был умереть мальчик… Но кто-то вмешался. Кто-то взял на себя энергетический удар, предназначавшийся Глебу… И в тот же миг Эдуард понял, кто это, поскольку в их групповой интеграции образовалась кровоточащая пустота… на месте Игоря Бахтина. Их осталось пятеро в кольце, и еще двое ушли к Альфе. Посвященного и Художника Эдуард почти не чувствовал, хотя был уверен, что они еще живы. Их смерть он бы обязательно… Ох, какая боль! Кажется, у него носом пошла кровь. И еще все мышцы будто разом скрутила судорога. Стоять больше не было сил, и он рухнул на колени. А ведь сейчас его, Эдуарда Прохоренкова, очередь умирать…

– Holy shit! – этот возглас на английском прозвучал вслух и совершенно неожиданно… потому что из уст Сеятеля.

Эдуард вдруг почувствовал, что ему стало легче, словно тот каким-то образом принял на себя львиную долю бешеного натиска врага. От Сеятеля в общее ментальное поле интеграции долетел мыслеобраз «Держитесь!». Ну, без него бы они, конечно, не догадались… Стоп, от Сеятеля? Или все же от сувайвора? И откуда, черт возьми, он взял силы, чтобы всех прикрыть? Но практически тут же на отряд обрушилась новая волна давления врага, и Эдуарду стало резко не до того, чтобы задаваться посторонними вопросами.

* * *

Майкл Дикон и сам не понял, как получилось, что его личность не распалась, не исчезла и не растворилась в могучей сущности занявшего его тело Сеятеля. Возможно, ему слишком сильно хотелось жить… и увидеть, чем все это кончится. Не то чтобы он совсем не доверял Сеятелю из Северной Дакоты, но для собственного спокойствия Дикону необходимо было убедиться, что тот все сделает как надо. Чтобы потом и помереть спокойно, с чувством выполненного долга. Возможно, это желание его как-то мобилизовало, и он инстинктивно нашел способ сохранить себя как личность, устранившись от контроля над телом, но сохранив восприятие того, что происходит снаружи. Сеятель не обратил на это внимания: скорее всего, ему просто было все равно – он получил что хотел и забыл про сувайвора.

Наблюдая из глубины за тем, что происходит, Майкл заодно копался в «памяти крови» – не найдется ли там информации, как в случае чего вернуть управление своим телом. И ведь нашел! Не однозначный рецепт, а скорее намеки на то, каким образом можно попытаться это сделать. Впрочем, поначалу не было признаков того, что подобная необходимость может возникнуть. Сеятель вел честную игру – заключил союз с российской командой сувайворов и их лидером – Посвященным. Потом согласился отвести их пространственным туннелем к Альфе, то есть, в общем, все по плану. Ровно до того момента, когда отряд Посвященного оказался замурован внутри горы и появились призрачные проекции вражеских Сеятелей. Майкл, будучи подключенным к восприятию своего тела, чувствовал также мысли и настрой того, кто этим телом управлял, и сразу ощутил, когда настрой изменился. Не то чтобы Источник из Северной Дакоты решил всех предать, просто у него, образно говоря, опустились руки. Холодная математическая логика пришельца из космоса, посчитав соотношение сил и сделав очевидный вывод о подавляющем преимуществе врага, заключила, что сопротивляться нет смысла. И вот с этим-то личность Майкла Дикона согласиться никак не могла.

Тут он и «взбунтовался». Сувайвор догадывался, что советов и возражений от бесправного бывшего владельца тела Сеятель даже слушать не станет. Его требовалось заставить. Если бы новый хозяин тела не забыл напрочь о существовании Дикона и не был слишком поглощен переживаемым в настоящий момент чувством обреченности, возможно, этот мятеж был бы подавлен без каких-либо шансов на успех. Но тут все факторы сложились как надо, а дополнительным козырем стала сверхмотивация Дикона. Когда ошеломленный Сеятель пришел в себя, половина функций управления телом оказалась уже в руках его прежнего хозяина. Вести схватку за тело в условиях мощного внешнего натиска было практически нереально, и пришлось вести переговоры.

«Чего ты хочешь?» – спросил Сеятель.

«Сражайся, черт тебя задери! Нельзя же сдаваться сейчас!»

«У нас нет шансов».

«Станешь думать о поражении – оно и придет!»

«Ты не понимаешь – это не какие-то там фантомы, это полупроекции Сеятелей!»

«Holy shit, так позови своих! Пусть их меньше, но они же есть! Продержаться-то надо совсем немного, пока эти двое, Посвященный и… тот сувайвор, сделают главное дело!»

«Нашим сторонникам не прорваться через барьер…»

«Тогда создай канал, черт возьми! Пусть они поделятся с тобой энергией – это не так хорошо, как их проекции, но тоже поможет. Дьявол, почему я тебя учу тому, что ты должен знать лучше меня?!»

Сеятель замер. Конечно же, он все это прекрасно знал – да откуда бы самому Дикону почерпнуть всю эту информацию, как не из его сознания, пока они находились в одном теле. Просто Источник сдался, математически определив неизбежность поражения. А мысль, что проиграть, но позже, учитывая, чем сейчас занимались Посвященный с его помощником, может означать победу, просто не пришла ему в голову. Да и не могла прийти – уж слишком она человеческая, эта мысль. «Погибаю, но не сдаюсь» – такой постановки вопроса аналитически безупречный разум космического гостя понять не мог. Раньше не мог, а вот сейчас, в этом странном симбиозе с человеком, сувайвором, до него стало доходить…