«Попробуй, а? Ну что мы теряем? Умереть всегда успеем! – чувствуя колебания Сеятеля, Дикон усилил натиск. – А пока ты канал делаешь, я энергетическое кольцо поддержу. Ты своим, главное, объясни, что шанс на победу есть, только быстро действовать надо».

И убедил ведь! Будь Сеятель человеком, он бы, наверное, решительно тряхнул головой, будь он русским, сказал бы что-нибудь вроде «Эх, была не была!», но такой, какой есть, он просто направил мыслеобраз: «Ладно, действуем!»

* * *

– Ох, ежики!

Это я еще мягко высказался, учитывая степень нервного напряжения и то, что посадка наша получилась отнюдь не мягкой. Еще и фонарь разбился. К счастью, обошлось без переломов. Но поднимался на ноги я уже с трудом. Болело буквально все. Огляделся. Полного мрака не было – его разбавлял зеленовато-призрачный свет впереди. Я знал, что это Альфа, чувствовал его пульсирующую энергию. Признаться, думал, что буду сильнее его ненавидеть. Тварь, которая почти разрушила всю нашу планету, почти уничтожила нас, из-за которой погибло столько народу… И все же главный Сеятель был слишком чужероден, чтобы вызывать такие сильные чувства. Он, по сути, машина, чья программа не оставляет другого выбора, кроме как истреблять людей. А машину ненавидеть трудно. Пожалуй, я сильнее ненавидел мародера во Владимирской Зоне, который пристрелил моего напарника Сохатого. Потому что тот биологически принадлежал к роду человеческому и у него был выбор. Но выбрал он стать нелюдем, и когда я его догнал… Нет, не буду сейчас распалять себя теми воспоминаниями. Сейчас ярость мне только помешает, потому что я не убивать иду. Другая у меня задача. Совсем другая. И пусть передо мной страшный враг, я не превращусь в зверя, в сгусток ненависти, а просто сделаю то, что должен. Даже если за это придется отдать жизнь. А ведь придется, правда, Посвященный?

Нет, в интеграции на ментальном уровне я ему этого вопроса не задал. Просто подумал про себя и не «громко». Он не услышал… скорее всего. Потому как фиг его знает, этого Посвященного, что он на самом деле слышит. С того момента, когда он влез непрошеным в двойную сувайворскую интеграцию, я уже ничего не могу сказать наверняка.

Между тем давление на нас продолжалось – и ментальное, и энергетическое. Но мы пока справлялись, потому что Альфу отвлекали, сковывали. В том числе и мой гениальный сынишка, Глеб. Я внезапно испытал волну невероятной гордости за сына. Какого все-таки замечательного человечка мы с Ритой привели в этот мир! Я много всего сделал в своей жизни, но Глеб… это настоящее чудо. И если я сейчас погибну, но спасу своего сына и мир, в котором он будет жить… оно того стоит, однозначно. И нечего тут даже раздумывать.

Мы с Посвященным двинулись вперед, на становящееся все более ярким свечение. И сопротивление Альфы делалось тоже все сильнее. Отсюда я слабо чувствовал своих товарищей по отряду, но, похоже, им там приходится туго и скоро станет не до того, чтобы сковывать Альфу, а тогда он нас тут размажет тонким слоем по стенам пещеры.

«Нам бы надо поторопиться».

«Я знаю, – Посвященный пошатнулся и едва не упал. – Сейчас я…»

«Ох, ежики, да что с тобой?! Ты ранен, что ли?!»

«Не совсем».

«В смысле?!»

«Я, скорее, болен. Это реакция отторжения. В моем организме слишком много чужой крови».

Ох, ежики, вот это новости! Я, конечно, знал, что Посвященный – тот еще тип и способен на всякое, но он постоянно находит способы ошеломлять меня, даже особо не стараясь.

«Но во имя всего святого, зачем?! – изумился я. – И чьей крови?!»

«Вашей. Всех членов отряда, включая Сеятеля. Вернее, одержимого Сеятелем сувайвора. Я брал у вас всех порции крови перед отбытием на предыдущую миссию, помнишь? Сейчас пришло время – я ввел их себе перед самым нашим походом. Это было нужно для процедуры перепрограммирования».

«Черт, какого перепрограммирования, если ты сейчас умрешь?! Реакция отторжения – это ведь…»

«Я знаю. Поэтому и нужно спешить. Помоги мне!»

Он еще раз пошатнулся и непременно упал бы, если б я его не подхватил. Дальше я практически волок его на себе, хотя в энергетическом плане он продолжал мне помогать. Может, даже сильнее, чем раньше, словно его физическая немощь компенсировалась на других уровнях. Проще говоря, Посвященный резко покрутел. Если бы не это, мы могли бы и не дойти. А так все же справились. И в процессе я постепенно осознавал, что происходит, только никак не мог в это поверить.

Альфа светился ярко. Очень ярко, почти ослепительно. Сияние его пульсировало с высокой частотой – это был почти стробоскоп. На мгновение у меня мелькнула дурацкая и неуместная мысль о темных очках. Но это свечение говорило мне и о другом. Вернее, ментальные волны Альфы, которые я улавливал, потому что он пытался раздавить мою волю. Это свечение происходило именно от его тщетных усилий. А еще страха. Самого банального страха. Чертов Альфа испробовал все средства, чтобы остановить нас, но ни одно не сработало! И вот мы здесь, рядом с ним. Не в самой лучшей форме, но полны решимости завершить свою миссию. До главного вражеского Сеятеля всего несколько шагов, и мы сделали первый. Потом второй и третий… Яростная волна его ментальной атаки разбилась о наш пси-барьер – похоже, безумный коктейль из различных порций крови в жилах Посвященного все же начал работать. Четвертый шаг.

«СТОЙТЕ! НЕ НАДО!»

Ужас в ментальном голосе Альфы был столь силен, что от несоответствия могущества этого «главного злодея» и его нынешней почти беспомощности меня пробрал нервный смех.

«Надо, Федя, надо!»

Пятый шаг.

«Ты помнишь, как заливать программу?» – спросил Посвященный.

Разумеется, я помнил – гонку пробуждения Источников трудно забыть. Вот только этот вопрос Посвященного окончательно подтверждал мои самые страшные догадки.

«Помню, но…»

«Тогда вперед!»

Я даже среагировать не успел. Честно. Вместо шестого шага Посвященный вдруг выхватил из ножен у меня на поясе мой нож, «каратель», и бросился на Альфу. Тот яростно и отчаянно полыхнул, но поздно: Посвященный под мой отчаянный вопль «Нет!!!» резким, хорошо поставленным ударом перерезал себе аорту и рухнул на главного Сеятеля, заливая его своей кровью.

* * *

Боль. Дикая усталость… Глеб и сам не знает, за счет чего он еще продолжает держаться. Может, за счет того, что там, рядом с главным Источником, папа и ему надо помочь. Глеб уже один сражается с Альфой. Дядя Игорь погиб, приняв на себя удар, предназначавшийся Глебу. Мальчик уже никогда не сможет узнать у него, почему он это сделал. Все остальные, включая иностранного Сеятеля, сейчас сражаются с черноглазыми призраками. Призраков слишком много, и Глеб понимает, что свои проигрывают. Он бы хотел им помочь, но не может – надо сдерживать главный Источник, чтобы он не убил папу… Мама стоит рядом… Нет, уже не стоит, а сидит в ногах у Глеба, напитывает его своей жизненной силой. Мальчик видел, как она готовилась к походу – ей принесли три аквариума, битком набитых червями. Выглядело это очень противно, но мальчик знал: так нужно. Черви – это жизненная сила, которую мама закачивает в себя про запас, чтобы потом, когда придется трудно, делиться ею с товарищами по походу. Мама не так много может, но она – пьющая жизнь с усиленными способностями. А еще она может ставить псионический щит. Это тоже полезно. Мама пошла с Глебом и папой, хоть она и не… как же это трудное слово… не сувайвор, вот! Но она любит их с папой и сделает все, чтобы они победили. Вот прямо сейчас она и делает все, что может, – псионический щит и подпитка жизнью. Без нее бы Глеб не выдержал.