Мэлори потратила часть наследства на капитальный ремонт. Дом она выпотрошила. Больше нет деревянных панелей и кирпичного камина с очагом. Нет стеклянной двери, громко хлопавшей всякий раз, когда кто-то входил или выходил. Нет давным-давно устаревшей столешницы в крапинку, и старых ящиков, и пузатого коричневого холодильника, и раковины из нержавейки.

Любой скажет, что сейчас ее дом выглядит великолепно, просто картинка. Стены со шпунтованными досками выкрашены в белый, вместо ветхих книжных полок – белоснежный стеллаж с подсветкой от пола до потолка (обратите внимание на медные перила и лестницу на колесиках, чтобы удобнее было доставать книги сверху). Пол – травленые дубовые доски. Новый мягкий белый диван и два уютных кресла с кремовой обивкой, на полу полосатый ковер – все оттенки белого от ванильного до цвета полярного льда. Белые кухонные ящики с изящной латунной фурнитурой, мраморная столешница. Спальню Мэлори тоже переделала. Кто она, женщина средних лет, побывавшая на Багамах и изменившая взгляды на жизнь? Теперь в комнате высокий потолок, стены светлого персикового оттенка, роскошная королевская кровать с белым балдахином. Ванную Мэлори присоединила к спальне, стены обиты плиткой насыщенного зеленого цвета. Наконец-то она выбросила старую ванну и поставила каменную, которая напоминает ракушку – из тех, что они находили на берегу во время прогулок. В комнате для гостей экстравагантные обои – на лазурном фоне резвятся зебры.

Только одна комната осталась нетронутой – комната Линка. Заходишь в нее и словно попадаешь в прошлое. Те же панели, скрипучий пол, тканые коврики, комод, покрашенный серой краской в несколько слоев. Если Джейк ничего не путает, Мэлори раздобыла комод на свалке – его кто-то выбросил.

Они в комнате Линка. Джейк с нежностью проводит рукой по стене.

– Милые мои панели.

Ничего удивительного, что он растроган: только эта комната сохраняет прежний запах, аромат старого дома – соль с плесенью.

– Представляешь, он запретил мне что-либо здесь менять. – Мэлори устало улыбается. – Разве что его гардеробную удалось превратить в самую маленькую ванную на свете. Линк говорит, раньше ему дом больше нравился.

– Ну…

– Что, и тебе тоже? По-твоему, он стал обычным? Без изюминки?

Джейк возвращается в гостиную.

– Ты сохранила стол!

Он не заметил сначала, но письменный стол Мэлори, тот, в форме боба, на прежнем месте, в дальнем углу комнаты. Его не сразу видно за огромной дверью в спальню. В обновленном интерьере стол выглядит чужим, как тетушка-провинциалка среди топ-моделей. Но Джейк все равно предпочел бы старушку любой супермодели.

– Не смогла заставить себя от него избавиться, – кивает Мэлори. – Помню, как тетя Грета писала письма за этим столом. Может, Рути их отправляла?

Звучит песня At Last. Мэлори передает музыку из плейлиста с телефона. Проигрыватель на пять дисков давно исчез.

– Жалко, что тебе не по душе. – Она разливает остатки вина. Теперь даже вино у нее более дорогое. Больше никаких грошовых шардоне, теперь только сансер из региона Шавиньоль. – Но здесь живу я. Линк через пару лет уедет в колледж. А ты уедешь в понедельник.

– Брось. – Джейк обнимает ее. – У тебя очень красиво, Мэл. Как в журнале о дизайне интерьеров. Просто все по-другому, мне нужно привыкнуть.

– Мне надоело жить в очаровательном бунгало. У Фрея настоящий дворец там, в Сиэтле. Еще они с Анной купили дом в Дир-Вэлли, Линк его называет шале…

– Ты ведь не потому затеяла ремонт, что хотела потягаться с Фреем?

– Мне хотелось, чтобы здесь было хорошо. Лучше.

– Что может быть лучше океана за окном?

– Ты прав, но…

Она слегка отстраняется, и Джейк внимательно смотрит на нее. Дом не узнать, но Мэлори Блессинг совсем не изменилась. Разве что седина пробивается, и он рад, что Мэлори ее не скрывает. Лицо загорелое. Она поднимает брови, и на лбу появляется множество морщин – ему это тоже нравится. Приятно видеть, как она становится старше, более зрелой. На носу у нее задорные веснушки, а глаза сегодня голубее, чем обычно.

– Что такое, Мэл?

Она кладет голову ему на грудь и закрывает глаза. Он ждал этого момента триста шестьдесят два дня.

– Устала. У нас с Линком выдался тяжелый год. Понимаешь, я хочу, чтобы он учился, занимался спортом и был хорошим парнем. А он хочет отрываться с подружкой, жечь костры на пляже и тусоваться с парнями.

– Как я тебя понимаю.

– Бесс тоже устраивает тебе веселую жизнь?

– Не мне.

– Урсуле?

Джейк кивает. Бесс не встречается с мальчиками, не ходит жечь костры на пляже и не курит дурь. Они с подружкой Пейджент сидят дома и рисуют яркие плакаты в поддержку всех маршей и протестов, какие только проходят в столице по выходным: глобальное потепление, права иметь детей, права трансгендеров, иммигрантов, контроль за оборотом оружия, международная амнистия… За ней не уследить. Джейк старается поддерживать дочь, ему приятно, что она хочет использовать свой голос. Урсула же относится к подобной активности с иронией, иногда поучает.

– За кого сегодня марш? Гепарды-лесбиянки? Или карлики из Уганды? – на днях спросила она.

– Ты хамишь, – огрызнулась Бесс в ответ. – Если бы избиратели знали, какая ты на самом деле, ни один человек за тебя бы не голосовал.

Джейк одернул ее, но поздно: Бесс уже хлопнула дверью.

Урсула рассмеялась.

– Пусть идет. Когда мне было тринадцать, я тоже ненавидела мать.

– Давай сходим куда-нибудь после ужина, – предлагает он. – Может, в «Курятник»? Как в старые добрые времена?

– Я бы и рада, но нельзя. Мы едва не попались. Честно говоря, я думала, Урсула вообще запрет тебя дома и я останусь одна на выходные.

– Она выглядела спокойной, – хмурится Джейк.

Мэлори рассказала ему о блоге Лиланд и о звонке Урсулы Куперу. Странно, конечно, что Урсула не спросила Джейка напрямую. Но это только Мэлори кажется странным – она не знает, как устроен их брак. Урсула не задала вопрос в лоб, потому что не может собраться с духом. А еще она боится ошибиться: вытянет не тот кирпичик – и вся башня рухнет. Для политика неудавшийся брак означает конец карьеры. Урсула будет держаться до конца.

Джейку не по душе, что Купер знает о них с Мэлори, пусть он и помог им выкупить немного свободы. Почему бы это не отпраздновать?

– В нашем возрасте в «Курятнике» знакомых не встретишь.

– Не факт.

– Тогда давай придумаем что-нибудь. Может, возьмем бутылочку вина и разопьем на борту «Греты»? На море наверняка сейчас хорошо. Можем сесть на носу, никто нас не увидит.

Мэлори хмурится.

– Даже не знаю. Не хочется менять планы. Мы так привыкли, у нас все налажено.