– Это написано у вас на лице.

– Я никогда… Матушка, вы не могли бы спуститься, убедиться, что дети на занятиях? Пожалуйста, спуститесь вниз.

– Если я вам понадоблюсь – я у себя. – Шивиц одарила Еву неприязненным взглядом. – Вдруг что потребуется.

Филадельфия кивнула, затем подошла к креслу и опустилась в него.

– Должно быть, возникла какая-то срочность.

– Это все говорят. Что он забрал с собой?

– Я не уверена. Нет, не знаю. Просто… он держал в шкафу небольшой чемодан – как и я в своем. Для коротких поездок. Должно быть, его куда-то вызвали. Внезапно.

– И он подхватился и уехал, не сказав ничего ни вам, ни своей секретарше и даже не взяв телефона? – Как сказал бы Рорк, хорош лапшу вешать, подумалось Еве. – Вы же не глупая женщина. Он подался в бега. Пибоди, отсылай ориентировку.

– Да нет же, клянусь вам! Жизнью своей клянусь, он ничего плохого не делал! Он не мог!

– Где он держит наличность?

– Что?

– У каждого человека есть небольшая заначка, наличные деньги на черный день. Сейчас этот день настал, уж поверьте мне. Так где у него деньги лежат?

Поджав губы, Филадельфия встала, прошла к комоду и открыла левый верхний ящик. Она осторожно подняла несколько пар аккуратно сложенных носков, после чего безмолвно уставилась в глубь ящика.

– Их нет, – констатировала Ева.

– Он мог переложить. Обычно он держит здесь какую-то сумму наличными. Не понимаю. Он хороший человек! – Она повернулась, руки ее были сложены в молитвенном жесте. – Я это говорю не потому, что он мой брат. Я работаю с ним бок о бок изо дня в день. Я его прекрасно знаю. Он хороший человек!

– Куда он мог поехать?

– Не знаю. Просто ума не приложу.

– Куда вы уезжаете отдохнуть, когда хотите на несколько дней расслабиться?

– Господи, лейтенант, да мы уже пять лет как отпуска не брали. Если не шесть. Точно не помню. Мы оба уезжали ненадолго, но только по работе. У нас бывает что-то вроде конференций с похожими учреждениями, обмен опытом с коллегами.

– Нам нужен список мест, куда вы ездили на такие конференции. И еще я вас попрошу внимательно осмотреть квартиру. Мне надо знать, что он взял с собой.

– Этому должно быть какое-то объяснение. Наверняка это что-то невинное.

– Давайте не будем гадать, а составим список адресов. И еще мне нужно осмотреть бывшую комнату Делонны.

– Делонны? Делонны Джексон?

– Так точно. Я хочу увидеть комнату, где она жила, когда от вас ушла Шелби.

– Я… Боже, что у меня с головой… Не могу вспомнить. Матушка наверняка знает. Она точно вспомнит. Простите, у меня жутко разболелась голова. Позвольте, я выпью таблетку. У Нэша должны быть.

Она медленно вошла в небольшую ванную – одна душевая кабина – и открыла навесной шкафчик.

И разразилась рыданиями.

– Он забрал косметичку. Боже святый, Нэш, где же ты?

– Займись ею, Пибоди. А я схожу к Шивиц.

– Ясно. Мисс Джонс, давайте на минуту присядем. У меня есть таблетки. Мы с вами сядем, я принесу водички…

– Это какой-то абсурд. Все это лишено всякого смысла.

А вот и нет, подумала Ева, выходя за дверь. Смысл-то как раз тут очень большой.

Она отправила в Управление ориентировку, а затем огорошила Шивиц советом найти для начальницы успокоительного. Заняв ее такой гуманитарной миссией, Ева направилась к комнате, которую, по словам Шивиц, занимала когда-то Делонна Джексон.

Это была крохотная спаленка с двумя узкими койками и столь же узкими комодиками. Но она заметила, что жильцам позволялось внести в обстановку какие-то штрихи индивидуальности. Постеры известных музыкантов и групп, пара цветных подушек, мягкие игрушки. У каждой девочки на стене у кровати была небольшая консоль для мини-компьютера или планшетника, лампа и какие-то девчачьи побрякушки. Одна из обитательниц этой кельи заменила невыразительный белый абажур на своей лампе на другой, в фиолетовый горох.

Окно по-прежнему можно было открыть не более чем на девять дюймов. Но для миниатюрной, худенькой девочки этого было достаточно. А вот спуск…

Надо было проявить изрядную решимость, отметила Ева, оглядев стену: водосточных труб было раз-два и обчелся, на кирпичном фасаде виднелись всего несколько выступов, да и то весьма опасных.

Но картинка перед ее мысленным взором вырисовывалась. В точности как описала Лонна. Ночная мгла, стук сердца, руки и ноги дрожат, но цепляются за каждый выступ. Потом заключительный прыжок – с такой высоты, что колени и лодыжки заныли.

– Что еще за хрень?

Ева выпрямилась, закрыла окно и повернулась. В дверях стояла Квилла.

– Что?

Девочка усмехнулась.

– Как вы тут оказались? В этой комнате живут Ранда и Чу, они нормальные девчонки. А мою соседку взяли приемные родители. Ох и зануда была! Нимб прямо глаза слепил, до того святая. Достала! Мне нравится жить одной в комнате. Вот бы мне ее оставили! Так в чем дело-то?

– Ты когда-нибудь бываешь на занятиях? На консультациях?

– А то! Просто сейчас разброд и шатания – мисс Джонс не в себе, мистер Джонс и вовсе незнамо где, Матушка вообще в отключке… Вид-то делают, что все в порядке, но атмосфера, доложу, прямо-таки раскалена. Так в чем дело, вы мне скажете?

– Дело в том, что мы пытаемся найти мистера Джонса.

– Ну, здесь-то вы его точно не найдете. Он обычно следит за половиной, где парни живут, а мисс Джонс – за нашей. Как можно смотреть на голых людей не с такими пендюрками, как у тебя, вы что?! – Она воздела руки, широко открыла рот и сделала страшные глаза. – Скандал!

Еве подумалось, что этой девице надо оставить мысль о писательстве и податься в актрисы.

– Остальные сотрудники тоже это правило соблюдают?

– Все до единого, как штык. Бывает, кто-то из старших ребят и прошмыгнет без палева на нашу сторону перепихнуться, но для этого такие ухищрения нужны! Да еще чтоб подфартило. Ведь если мисс Джонс докопается, припряжет по полной. Поставит в самый отстойный наряд. Она почему-то считает, если человек будет занят, ему не до секса станет. Можно подумать… А если бы нечто подобное проделал кто-то из сотрудников – да она бы его растерзала, как лев ее братца. Нещадно!

– А ты знаешь историю этого брата?

– Да все знают. У нас в Тихой комнате даже что-то вроде мемориальной доски висит. Ну, в его честь, понимаете?

– В Тихой комнате?

– Они не говорят «церковь» или «часовня», но, по сути, это она и есть. – Она говорила и вышагивала по комнате, суя нос в вещи ее обитательниц. Поскольку Ева на ее месте вела бы себя точно так же, она никак не реагировала. – Рот на замок, никакой электроники. Ты должен сидеть и думать, или медитировать, или молиться. Кому что нравится. – Квилла сунула в карман чужую заколку.