Когда дверь за этой парочкой наконец закрылась, Катя беззвучно выдохнула и уткнулась лицом в стол. Еще только одиннадцать вечера, а так хочется спать…

Она глотнула остывший чай, сморщилась и полезла под стол за конспектами. Хочется не хочется, а готовиться придется.

Новое недоброе предчувствие накатило, когда она рылась в сумке. Колокольчик не звонил, но она кожей ощущала чей-то взгляд через стекло. Она резко выпрямилась и посмотрела прямо в окно, но, конечно, ничего не увидела: лампа в магазине была гораздо ярче, чем фонарь снаружи.

Кто-то медленно потянул на себя дверь – колокольчик надсадно забрякал. Катя сунула руку под стол и нащупала тревожную кнопку в углублении столешницы.

В магазин протиснулось существо, которое некогда определенно родилось женщиной. Огромное черное бесформенное пальто с капюшоном было расстегнуто, под ним виднелась еще одна куртка, грязно-розовая. Из-под куртки торчали худые кривые ноги в потертых рейтузах, рейтузы на несколько сантиметров не доходили до голенищ давно не чищеных сапог, в промежутке торчала голая синеватая кожа. Катя как-то сразу поняла, что это пришло не за букетом. Посетительница откинула капюшон и уставилась на нее немигающими бледными глазами.

Катя отпрянула:

– Крыса?!

Светлана Геннадьевна усмехнулась, делая еще шаг по направлению к Катиному столу. Ее когда-то идеально уложенные волосы теперь висели спутанными лохмами, грязно-желтыми ниже плеч, а выше, от корней, – серыми и тусклыми. Брови топорщились такими же тускло-серыми волосками, под которыми проглядывали расплывшиеся ниточки татуажа.

– Я вызову полицию, – сипло предупредила Катя. Палец скользил по тревожной кнопке. Она только что вспомнила, что хозяйка не перезаключила вовремя договор с охранной организацией и кнопка до понедельника бесполезна.

– Зачем? – спросила Крыса. Вот голос у нее не изменился, остался таким же хриплым и резким.

Катя замешкалась с ответом.

– От него не спрячешься. – Крыса снова улыбнулась, и Катя поняла, что она безумна, совсем безумна, даже безумнее, чем была Леночка в то последнее утро. – Вы даже от меня не сумели спрятаться, Чернова. Навертели тут, – она обвела рукой в толстой драной варежке Катин магазин, – цветочки, рюшечки, квартирка, музычка! Мы же с вами знаем, что будет.

Катя молчала. Она хотела вскочить, выбежать на улицу, но ноги стали неподъемными, точно вся кровь из тела собралась в них. Из неплотно прикрытой двери цветочного холодильника потянуло стылым холодом.

– Я была там. – Крыса, не мигая, смотрела в побелевшее Катино лицо. – Я говорила с ним. Он ждет, Чернова. Думаете, всех обманули со своей чуркой? Его не обманешь!

– Выйдите отсюда. – У Кати наконец прорезался голос. – Немедленно покиньте магазин, иначе я вызову полицию!

– Я-то уйду, – хрипло прошептала Крыса, вглядываясь ей в лицо. – Я уйду, Чернова. А он придет. Вы думали, ему нужен черный дом? Вы думали, его сдержит река? Нет, Чернова, вы ведь пообещали вернуться. Вы ему обещались, жалкая вы дура!

– Пошла вон!!! – заорала Катя, подскакивая и швыряя в Крысу кружкой. Недопитый чай расплескался по беленым стенам, кружка ударилась о стеллаж с подарочной упаковкой, упала и покатилась по линолеуму под ноги Светлане Геннадьевне. – Пошла отсюда, тварь, паскуда! Никуда я не вернусь, ясно вам? Я буду жить своей нормальной жизнью, без ваших потусторонних штучек! Пошла вон, говорю!!!

– А кто вам сказал, что это ваша жизнь? – Крыса даже не шевельнулась, как будто ни пролетевшая в сантиметре от ее плеча кружка, ни Катины крики ее ничуть не побеспокоили. – Ваша жизнь закончилась год назад. Вы обманом выторговали себе год, наслаждались авансами, а теперь пора вспомнить, что, кроме прав, существуют и обязанности. Ваш дивный, неподражаемый голос, – она передразнила Катину преподавательницу по вокалу, и Катя с ужасом поняла, что Крыса уже давно за ней следит, – вам дан не для песен под гитару. Вы еще не догадались? Это вы, вы – потусторонняя штучка! Единственная потусторонняя штучка по эту сторону.

Ее голос стал еще тише. Катя не могла отвести глаз от ее грязного искаженного лица.

– Но это ненадолго. – Крыса снова тихонько усмехнулась. – Вы еще попрыгайте, подергайтесь, если хотите. Позвоните в полицию, в скорую помощь, соседке своей позвоните, попрощайтесь. Или кассу посчитайте, пусть вас запомнят хорошей работницей, честной продавщицей. Это же так важно – всем нравиться, быть хорошей, да, Чернова?

– Пошла вон!!!

Крыса молча развернулась и вышла из магазина. После нее на полу осталась грязная лужа. Кружка лежала рядом, на стенах подсыхали темные потеки чая. Не отрывая взгляда от двери, Катя сняла с батареи тряпку, бросила в лужу и начала возить по ней ногой.

«Хрен вам, – бормотала она про себя. – Хватит!» Достаточно она слушала мать, бабушку, Андрея, Леночку, Крысу, Зарему – да кого угодно! Теперь она будет жить той жизнью, которую выбрала сама. Не только выбрала, но и выстрадала, завоевала через боль, холод и ужас. И звонить никуда не надо, все это бред. Крыса просто помешалась после самоубийства Леночки, и ее тоже накрывает под Новый год.

Тряпка насквозь пропиталась грязной водой, но лужа не становилась меньше. Кате до ужаса не хотелось лезть в нее руками, и она все гоняла по полу слякоть из одного угла в другой. Если Крыса заявится снова, Катя просто вытолкает ее на улицу взашей и вызовет санитаров.

Фонарь за окном мигнул и погас, и теперь улицу освещало только сияние витрины да редкие горящие окна десятиэтажки напротив. Катю пробрал озноб. Она выпрямилась и ногой затолкала мокрую тряпку под стеллаж. Все правильно, в полночь уличное освещение гасят – экономят электричество. Она не сдастся. Она никому ничего не обещала, мало ли что там себе надумала Крыса.

Нарочито спокойным шагом она подошла к выходу и прижалась лбом к стеклянной двери, всматриваясь в темноту снаружи.

– Уходи. – Она старалась говорить медленно, твердо и уверенно. – Я ничего тебе не должна. Забирай ее! И этих, остальных, тоже забирай! Нечего меня пугать!

«Слово мое крепко!» – вспомнилось ей. Ох, наверное, и ее «твердая и уверенная речь» прозвучала так же отчаянно и жалко. Легко думать, что сумела взять свою силу в свои руки, пока не останешься один на один с темнотой.

Из-под двери потянуло холодом. Катя шарахнулась к стене.

– Я ничего не делала! Я только сказала! Это ты их сжег, ты! – Скорее жалобный, чем яростный, этот крик вырвался у нее помимо воли. – Не надо никаких авансов! Забирай все обратно, пусть все это просто закончится! Я не пойду, я боюсь, я не хочу!

«Я буду любить тебя и беречь», – эхом прозвучало в ее голове. Катя всхлипнула, вытянула дрожащую руку и дважды повернула металлический засов.

Дверь вздрогнула, сквозняк из-под порога стал как будто сильнее. В светящейся стекляшке витрины Катя была как на ладони. Она заставила себя отвернуться от тьмы за стеклами и медленно пошла по ступенькам вверх, к столу, к желтому чайнику и конспектам по истории музыки.

Это просто ветер крепчает – по прогнозу обещали метель.

От авторов

Когда нам рассказали, что наша книга выйдет в серии «Читаем Россию», то заодно спросили, как возникла идея поместить героинь именно в Сибирь и что за культ лежит в основе сюжета. Это на самом деле довольно простые вопросы.

Действие происходит в Новосибирске, потому что это город нашего детства и со многими локациями у нас связаны личные истории – хотя в книге, конечно, все персонажи вымышлены, а совпадения случайны. Мы не планировали писать книгу именно про Новосибирск, просто фоном для сюжета логично было взять что-то хорошо знакомое. Но мы рады, если этот факт греет сердца других новосибирцев (а также барнаульцев и тогучинцев)!

Что до культа, то мы его выдумали. Не так чтобы напрямую из головы – в детстве мы читали много народных сказок, и они оставили глубокий след в наших неокрепших душах. Но книжка-то на самом деле не о культе. Она об отношениях родителей и взрослеющих детей, о том, что бывает, когда в современной жизни неосознанно воспроизводятся архаические практики вроде принесения отдельного человека в жертву благополучию семьи и общества. Правда, в процессе мы об этом особо не думали – нам просто было очень интересно следить за судьбой Кати, за тем, куда ее заведут любопытство и привычка слушаться старших. Надеемся, что и вам было интересно.

Ну и поскольку в конце принято писать благодарности, то мы, прямо как настоящие писательницы, благодарим:

• Романа Колмакова – за подаренную возможность иногда забывать про детей и работу и с головой нырять