— Ваш заклятый друг Гаспарян.

— Врёшь! Самвэл мне враг, но не убийца! Ни он, ни кто из его семьи на такое не способен!

Герман театрально вздохнул и вынул из кармана помятый конверт и бросил на стол. В конверте лежала фотография выпускницы средней школы Алины Азарян, которую Варан без малейшего стесненья стащил со школьного стенда «Наша гордость». Конверт со штемпелем торговой фирмы «Торговый мир» Герман также украл накануне со стола секретарши главы и владельца данной фирмы господина Гаспаряна. После чего Варан вложил фотографию Алины Азарян в конверт и отправил письмо по почте самому себе.

— Бенедиктову Борису Ильичу. До востребования, — медленно прочёл Азарян на конверте адрес. — Кто такой Бенедиктов?

— Понятия не имею, — усмехнулся Варан. — Но после того, как я вклеил в его паспорт свою фотографию, он мне исправно служит.

— Понятно. От меня, кроме денег, что ещё ты хочешь? — глядя на фотографию дочери и стараясь казаться спокойным, сквозь зубы спросил Азарян.

— Хочу, чтобы Вы помогли мне отменить «заказ»!

— Как?

— Вы позвоните Гаспаряну и скажите, что у Вас имеется запись его разговора с киллером, которого он нанял.

— А такая запись действительно существует?

— Конечно нет, но это не принципиально. Вы, главное скажите ему, что запись разговора у Вас в надёжном месте, и если с вашей дочери упадёт хоть один волос, Вы передадите компромат в милицию, а ещё лучше — в Следственный Комитет. И если Самвэл не дурак, а он явно не страдает слабоумием, то он свяжется со мной и отменит «заказ». Только прошу Вас, позвоните ему не раньше завтрашнего утра, пусть он думает, что я уже в Москве — это заставит его поторопиться.

— Ты думаешь, что Самвэл возьмёт и сразу поверит во всю эту туфту? Где доказательства?

— Доказательством является ваш телефонный звонок ему. Если у Вас нет записи, то как Вы узнали о готовящемся покушении?

— Может, ты и прав, — после короткого раздумья произнёс Артур. — Чем грубее и глобальней ложь, тем люди в неё легче верят.

Азарян сдержал слово, и из его приёмной Варан вышел богаче на 20 тысяч долларов, которые небрежно смахнул в потёртую спортивную сумку.

Расставшись с Азаряном, Герман поймал частника и поехал в головной офис торговой империи Гаспаряна, где слово в слово всё ранее сказанное Азаряну, повторил Самвэлу, поменяв только имена.

— Значит, ты хочешь убедить меня, что Азарян «заказал» тебе моего сына? — ледяным тоном поинтересовался Самвэл, извлекая из помятого конверта фотографию Алика. — Тогда почему ты ещё до сих пор здесь, а не лежишь с «винторезом» где-нибудь на крыше и не отрабатываешь свои «тридцать серебренников»?

Самвэл был тёртым калачом, и к визиту молодого наглеца отнёсся с большим подозрением.

— Жаль, что Вы меня не поняли! — в той же тональности ответил ему Герман после короткой паузы. — Верните фотографию. Будем считать, что я к Вам не приходил. А впрочем, фото можете оставить себе. Оно пригодиться для памятника, так как жить вашему сыну осталось ровно столько, сколько мне потребуется для перелёта в Москву.

— И ты надеешься после этих слов выйти из моего кабинета живым? — нехорошо усмехнулся Самвэл.

— Не надеюсь! — и Герман легко поднялся из кресла. — Я просто в этом уверен. Перед визитом к Вам я направил своему адвокату письмо, где просил в случае моей безвременной кончины обратить внимание компетентных органов на Вас, господин Гаспарян, как на виновника моей внезапной кончины.

После этих слов Варан решительно направился к выходу.

— Подожди! — остановил его Гаспарян. — Я поверю тебе, если ты сейчас, не выходя из этого кабинета, предъявишь мне более веские, чем это письмо, доказательства.

Варан помедлил, а потом решительно поставил спортивную сумку на письменный стол хозяина кабинета. — Здесь двадцать тысяч долларов — цена за жизнь вашего сына. Эти деньги я получил сегодня из рук самого Азаряна, можете проверить: утром Азарян посылал бухгалтера в банк, чтобы он снял двадцать «штук». Артур считает, что Ваш сын из мести опозорил его дочь, поэтому достоин смерти.

Самвэл брезгливо открыл сумку и убедился в подлинности слов визитёра.

— Так почему ты пришёл ко мне? — уже совершенно другим тоном спросил Гаспарян.

— Я хочу, чтобы Вы помогли мне отменить «заказ» на Вашего сына.

— Не понимаю!

— Я поздно понял, во что ввязался. Это в России можно отстреливать банкиров и крупных бизнесменов пачками, и никто, кроме правоохранительных органов, не отреагирует. Как ни кощунственно это звучит, но в случае смерти состоятельного дельца, его родственники будут только рады. Им ведь предстоит делёж наследства, в процессе которого возможно получение такой суммы денег, на какую почивший родственничек при жизни никогда бы не раскошелился.

— Хочешь сказать, что у нас всё по-другому?

— Кое-что по-другому. Уже после получения денег за исполнение «заказа» я узнал, кто такой Алик Гаспарян. Собрав информацию об «объекте», я понял, что при любом раскладе Вы или члены вашей семьи меня всё равно найдёте. Возможно, это произойдёт через год, или через три, или даже через десять, но всё равно отыщете. Сами понимаете, мне такой поворот событий ни к чему.

— А что тебе мешает просто сбежать? Деньги у тебя есть, можешь уехать на край света и с комфортом отсидеться где-нибудь в Турции.

— Если я не выполню «заказ», меня будет искать Азарян. Деньги у него я ведь взял. В нашем деле нельзя просто так прийти к заказчику и сказать: «Мне Ваше предложение не подходит, заберите свои деньги»! Я уже говорил, что единственный выход из создавшейся ситуации — если Артур сам отменит свой «заказ». А для этого Вам надо ему позвонить и сказать, что Вы имеете запись его разговора с киллером. Впрочем, об этом я уже говорил.

— Ладно, — согласился Самвэл. — Допустим, всё, что ты сказал, правда. Однако я никогда не поверю, что ты ко мне пришёл просто так, без корыстного интереса. Итак, что ты хочешь? Денег?

— В данной ситуации я считаю, что вправе рассчитывать на пятьдесят процентов от суммы «заказа».

— То есть я тебе просто так, за красивые глаза, должен заплатить десять тысяч «зелёных»? Не слишком жирно?

— Не слишком! Раскрыв перед Вами карты, я рискую не только своей профессиональной репутацией, но и жизнью, а свою жизнь я ценю дорого.

— И других вариантов, как я понимаю, нет?

— Правильно понимаете: или Вы платите мне озвученную мной сумму и завтра утром делаете телефонный звонок Азаряну, или я буду вынужден выполнить «заказ» даже в ущерб собственной безопасности. Поймите Вы, наконец, что мы с вами оба заложники сложившейся ситуации, и испытывать судьбу при таком раскладе глупо!

Самвэл умел и любил зарабатывать деньги, но ещё больше он любил сына. Поэтому Гаспарян снял телефонную трубку и позвонил дальнему родственнику, служившему опером в местном отделении угро. Через полчаса родственник перезвонил и сообщил, что со счёта фирмы «НЕО» сегодня утром действительно сняты двадцать тысяч долларов.