себя: 12 сентября 1795 г. Тбилиси был захвачен и разорен войсками Ага Мохаммед-хана, и только после получения известий об этом было решено изгнать персов из Закавказья. В «Объяснениях» Хрисанф упоминает о разорении Тбилиси, и поэтому они могут быть датированы ноябрем—декабрем 1795 г. Дополнения к ним были написаны в самом начале следующего, 1796 г., поскольку граф Валериан Зубов «19 февраля 1796 года получил от императрицы подробнейшие в руководство свое объяснения» и отбыл из столицы [3, с. 358]. Хрисанф стал политическим агентом Зубова незадолго до всех этих событий. Во всяком случае, рассматриваемый документ — не первое его донесение. «О персидском хане — известном евнухе Аге Магомед-хане пред сим имел я уже честь доносить вашей светлости», — писал он (ЦГАДА, ф. 181, ед. хр. 198, л. 4).

Для характеристики важности документа большое значение имеет вопрос о том, чем он привлек внимание братьев Зубовых. Рассмотрим структуру документа, в котором можно вычленить 6 разделов.

1. Заглавие. В нем содержится обращение к князю Платону Зубову (л. 1).

2. Письмо-обращение к графу Валериану Зубову (л. 1—2 об.).

3. Текст «Объяснений» (л. 4—41).

4. «Замечание о свойствах персиан и грузин» (л. 41 об. — 44).

5. «Прибавление». В нем содержатся сведения об обстановке в Турции и на Ближнем Востоке (л. 45—50).

6. «Пояснение». Речь в нем идет о событиях в Грузии и в Бухарии (л. 51-54).

Что же заинтересовало всемогущего фаворита? Хрисанф в «Объяснениях» кратко описал распри в грузинской царской семье, упомянул отрицательное отношение царицы Дареджан к России, а также указал на ненадежность союзника восточногрузинского царя Ираклия II — имеретинского царя Соломона; упомянуто также и вторжение Ага-Мохаммед-хана (л. 42—44). Зубов прежде всего заинтересовался именем и биографией изменника, который, по мнению Хрисанфа, способствовал захвату персами Тбилиси (л. 51—51 об.). Кроме того, его интересовали подробности взаимоотношений в царской семье (л. 52), а также неблагоприятные для России настроения среди горожан после персидского разорения (л. 52 об.). Хрисанф также дает конкретные рекомендации в проведении русской политики в Закавказье (л. 52 об. — 53).

Интересно, что, описывая обстановку в Грузии, сам Хрисанф в Грузии так и не побывал, о чем прямо говорит (л. 1). Не случайно сведения о Грузии содержатся не в основном, третьем разделе документа, а в прилагающемся к нему «Замечании о свойствах персиан и грузин». Это еще раз подтверждает добросовестность путешественника, не приписывавшего себе посещение стран, в которых он не был. Греческий митрополит, хотя и испытывал определенную неприязнь к армянам, мог в подобных случаях пользоваться информацией, полученной от армянских купцов, с которыми он нередко сталкивался за время своих странствий: «Часто подобные рассуждения имел я со многими благоразумными армянами».

Основным источником Хрисанфа были личные впечатления, а не устные либо опубликованные рассказы своих предшественников. В некоторых случаях он проявляет даже некую научную добросовестность. Так, краткость своего описания Кашмира он объясняет следующим образом: «Естьли бы о Кашемирии не было описании от Английских и других историков, в свет изданных, то бы, может быть, осмелился и я сделать свое об оной описание, но обширность сведений и ученость тех мужей удерживают меня от столь дерзкого и, может быть, напрасного предприятия» (л. 36—36 об.).

«Объяснения» Хрисанфа имели конкретную цель — описать территории, которые могут стать театром военных действий русской армии или государства, с которыми Россия сталкивалась на своих южных рубежах. В связи с этим Хрисанф и не включил в них описание Тибета, далекого и не входившего тогда в сферу интересов России. И только почти через десятилетие, в 1805 г., Хрисанф в сообщении министру коммерции графу Румянцеву дал довольно подробный отчет о своем путешествии в Тибет в 1792 г., который мы воспроизводим по публикации известного русского ученого XIX в. Дм. Кобеко, сопроводившего этот документ небольшой вступительной статьей [10].

Хрисанф прибыл в Тибет речным путем с юга, из Бенгалии, вместе с купцами-греками. Ему удалось добраться до Лхасы и встретиться с далай-ламой, духовным главой Тибета. Описание Тибета тем более ценно, что после 1792 г., в результате войны с гуркхами, в Тибет были введены китайские войска, перекрывшие южные границы, в результате чего доступ туда иностранцев на десятилетия был сильно затруднен.

Знаменательно, что до 60-х годов XIX в. записки Хрисанфа не вызывали интереса у исследователей. И только в период, когда возник вопрос о расширении владений (и интересов) России в Закавказье и Средней Азии, записки греческого митрополита стали актуальными, причем не только в научном смысле. Сторонники расширения империи подчеркивали непрочность среднеазиатских ханств, указывали на легкость захватов (что отмечал и сам Хрисанф). Однако были и противники, сомневавшиеся в экономических и стратегических выгодах для России от новых территориальных приобретений.

Первый публикатор Хрисанфа, В. В. Григорьев, писал еще до присоединения Средней Азии к России: «Крепко желалось нашему путешественнику, чтобы Русская власть распространилась на Среднюю Азию, и основательно рассуждал он, что это дело не трудное, если взяться за него с толком, с умением, с знанием местных средств и отношений. Если бы наше правительство желало только, то Средняя Азия до Гиндукуша давно бы уже могла быть в наших руках. Для местного народонаселения, живущего под управлением самым варварским, в беспрерывном опасении лишиться имущества и головы или свободы, — это было бы, бесспорно, благодеянием. Мусульманский фанатизм Бухары вовсе не важен, если уметь с ним обращаться. Находились же магометанские страны под управлением языческих монгольских династий и пикнуть не смели. Но нам-то, спрашивается, какая была бы польза от того, что мы завладели бы Среднею Азиею? Можно, наверное, сказать, что содержание там управления, гарнизонов и подвижных войск стоило бы нам втрое, вчетверо более того, сколько получали бы мы местных доходов, и передержка эта всею тяжестию своею падала бы опять-таки на ответчика за всякую нашу европейскую и азиатскую филантропию — на русского мужика» [4, с. 28].

В настоящее время нам представляется необходимым переиздание этого интересного источника, проливающего свет на внешнюю политику России и положение в странах Востока в самом конце XVIII в.

Небольшие выдержки из «Объяснений» Хрисанфа недавно были опубликованы в книге [8]. Источником послужила публикация В. В. Григорьева. Комментарии Б. В. Лунина содержат грубые ошибки: так, например, посещение Хрисанфом Средней Азии датируется 1790 г. и утверждается, что Хрисанфу «довелось также быть митрополитом в Хиротонисане близ Константинополя» [8, с. 139].

С.Г. Карпюк

Сиятельный Граф

Милостивый Государь и благодетель!

Се, по требованию Высокографского Вашего Сиятельства, предлагаю в краткости начертание моих приключений, изъявляя также намерение и