Благо, за весь месяц, таким образом к праотцам ушло меньше десяти человек. Что на фоне почти двадцати тысяч прибывших казалось незначительным колебанием.

И так, разумеется, думал генерал Дархан, но странник Хаджар видел в каждом, кто погиб еще до того, как вышел на поле брани, личный промах.

Может именно поэтому ему никогда не стать правителем. Да он к тому и не стремился.

Слишком много в нем было от его отца — Хавера. Который был, может, отважным воином и великим полководцем, но дрянным королем.

Хаджару понадобилось много времени, чтобы понять это…

— Таким образом, армия Лунного Ручья насчитывает теперь более семидесяти пяти тысяч единиц личного состава. Мы располагаем ста шестнадцатью пушками. Пятью десятками осадных мортир. Библиотекой в двести томов различных техник. Полностью укомплектованы жетонами с очками Чести.

— Амуниция?

— Готова на три четверти, — продолжил отчитываться Огнешь. Причем, не будучи Рыцарем Духа и не обладая абсолютной памятью, он делал это без всяких бумаг. Что удивляло и восхищало одновременно. — На неделе будет готова последняя партия шлемов для задних шеренг. А так же нагрудники и латные сапоги для левого фланга.

— Учения?

— Проведены в нормальном виде.

— Нормальном… — повторил Хаджар и посмотрел на небо. Облака, обычно белые, постепенно серели. Верный признак идущей войны — слишком много пепла… — Крайний срок полной комплектации?

— Одиннадцать дней начиная от сегодняшнего.

— Хорошо, тогда на двенадцатый мы выступаем на марш.

Хаджар сделал еще один шаг вперед. Но уже один. Огнешь остановился как вкопанный.

— Что-то не так, офицер Огнешь?

— Н-нет, мой генерал. Просто…

— Боишься?

Многие, да скорее даже подавляющее большинство, начали отрицать сей «оскорбительный» факт, но не Огнешь. Он был слишком храбр, чтобы испугаться признать своего страха.

— Да, мой генерал, — кивнул он, прижимая кулак к груди. — боюсь.

— Это хорошо… бойся и не бойся бояться, — Хаджар окинул взглядом тренировочный плац, где бойцы бились друг с другом в кровавых битвах. — Те, кто боятся, живут, обычно, дольше.

С этими словами Хаджар вошел внутрь башни, откуда, из тьмы, окликнул Огнеша.

— Я отлучусь до заката. Пока меня нет — остаешься за главного.

— А как же старший офицер Безродный?

— Он будет занят.

Деревня Маленького Ручья, в отличии Сухашима, несмотря на реющий в небе пепел войны, почти никак не изменилась. Все та же мирная пастораль.

Разве что юношей и девушек цветущего и расцветшего возрастов было меньше, чем в прошлый визит Хаджара. Но оно и понятно — многие, слишком многие откликнулись на зов крови своих предков и ушли рекрутами в Лунный Ручей.

Вообще, за годы странствий, Хаджар понял, что не стоит недооценивать звериную черту всех людей. А именно — память предков. В виде рассказов «матерей наших матерей», поучительных слов отцов или дедов, какого-то эфемерного внутреннего зова — не важно.

Но, как бы не силился человек отрицать или менять это, но предки влияли на него, смотря из своего дома посреди бескрайних просторов вечности.

И те, кто рожден проливающим кровь, держа в руках косу на сеновале нет-нет, да обратит свой взор в сторону врага. А враг, в отличии от друга, он есть всегда.

Хаджар шел по деревне, среди маленьких, аккуратных домов и двориков. Он слушал как лают собаки, как разговаривают люди, идущие по своим рутинным делам, но никто не видел его.

Сокрытый от взора простых смертных, практикующих и даже адептов, он искал лишь один дом. А скрывался по той простой причине, что староста Маленького Ручья испытывал к отдельно взятому генералу неприкрытую ненависть. Все же, Гурам, единственный наследник старосты, ушел служить государю именно по «вине» Хаджара.

А сориться с деревней, которая находилась под защитой Последнего Короля, дело не самое благодарное, да и чести в этом мало. А в Хаджаре её — чести, и так осталось куда меньше, чем той имелось в маленьком принце захолустного королевства Лидус.

Вот такой вот парадокс. С течением лет силы у Хаджара прибавилось, а чести и достоинства наоборот — убыло. Закон равновесия в его не самом приятном проявлении.

Что же до Последнего Короля, Эрхарда, Белого Клыка, ученика Черного Генерала (называйте как хотите) то он, как и вся деревня, никак не изменился.

Стоя во дворе, напротив чурки, он, по пояс обнаженный, весь в шрамах, с затянутыми в тугой пучок белыми волосами, колол дрова.

Зима в этом регионе заканчивалась быстро и от сугробов осталось лишь жалкое напоминание в виде изморози на молодой траве и подснежниках.

Да и северный ветер сменился на западный, приносящий с собой гарь далеких битв.

Война семимильными шагами приближалась к своей кульминации. Не за горами тот день, когда состоится финальная битва, которая и определит кто победит.

Победит на ближайшие век или два.

Потому как Дарнас имел наследника в лице принца, а вот Ласкан остался лишь с одинокой Правительницей — Регент-матерью, которую даже Императрицей нельзя было назвать.

Императорский род Ласкана пресекся. И, чтобы начать новый, им нужно было совершить древний ритуал. На который у Ласкана не было ни времени, ни ресурсов.

Морган поставил им прекрасную вилку, внутри которой крылся и шах и мат одновременно.

Пока все играли в обычные шахматы, Император Ласкана играл в какую-то свою, весьма сложную игру, где клеток было куда больше, чем шестьдесят четыре. А столько ходов, сколько он просчитывал, не видела даже нейросеть.

Именно поэтому, пусть Хаджар в чем-то презирал и даже ненавидел Моргана, он восхищался им. Его самоотверженностью, гением и готовностью пожертвовать любой фигурой.

«Все мы лишь следы…».

— Черк! — скрипел топор, рассекая полено, водруженное на чурку. — Черк! Черк!

Степной Клык (так Хаджару было проще его именовать) занес топор для очередного удара, а затем застыл. Он повернулся к калитке, и они встретились взглядами.

Может у них действительно имелось что-то общее, но Хаджар еще помнил, как его плоть с легкостью пронзила сталь, которую держал в руках «простой» Рыцарь Духа Эрхард.

Вот она — яркая демонстрация того, насколько условен был путь развития. Может энергии в себе Эрхард мог хранить лишь небольшое количество, но его тело было куда крепче чем у Хаджара.

И это несмотря на то, что последний обладал сердце дракона и отваром орков.

Да и мечом Эрхард владел куда лучше. Что, опять же, заставляло Хаджара задуматься о своем истинном королевстве меча синего ветра. Королевстве, которое было объединено из двух разных.