имуществом. Она предполагает такой способ осмысления и реагирования на ситуации, с которыми мы сталкиваемся, при котором заботы и тревоги других людей, вовлеченных в эту ситуацию, становятся для нас значимыми; она предполагает такой способ реагирования на это восприятие, при котором мы думаем о том, что мы можем сделать, чтобы помочь, и в свете этого с радостью предоставляем ресурсы и время для помощи, и так далее. Здесь не место для разработки теории добродетели щедрости. Дело в том, что это будет сложное дело. Большинство добродетелей будут сложными и трудноопределимыми, и все же, по мнению тех, кто отстаивает третий вариант, они являются философски базовыми. Третий вариант иногда отличают от второго, называя его этикой добродетелей (в отличие от упражнений в теории добродетелей). В этом качестве она конкурирует с последовательной и деонтологической теориями правильного действия, с которыми мы познакомились в предыдущей главе.

 

Четвертый способ формулировки отношений между добродетелями и правильными действиями предполагает, что теория добродетелей должна заменить теорию правильных действий. Конечно, мы склонны обсуждать моральные проблемы в терминах того, как правильно поступить; но лучше, говорит защитник такого рода теории добродетели, если мы вместо этого сосредоточимся на обсуждении моральных проблем в терминах того, как люди должны поступать правильно (т.е. добродетельно) в ситуациях, с которыми они сталкиваются. Например, в ситуации с паромом в фильме "Темный рыцарь" вместо того, чтобы выяснять, допустимо ли с моральной точки зрения нажать на кнопку (и тем самым вывести из строя другой паром), мы можем попытаться выяснить, правильно ли поступили люди, находившиеся на каждом из паромов. Как они могли бы поступить лучше? Хорошо ли поступил заключенный, выбросивший детонатор из своего парома? Поступил ли он мужественно? Поступил ли он мудро? Поступил ли он бесчестно? Был ли его поступок героическим или упрямым и самонадеянным? (Он действовал так, как будто решение, в конце концов, принимал только он, и обрек всех на пароме на - как тогда казалось - почти верную смерть). Мы всегда можем спросить: какой поступок мог привести к наилучшему результату? Однако наше моральное суждение о людях на пароме не обязательно должно заключаться в ответе на этот вопрос. Мы можем считать, что (беспристрастно рассуждая и предполагая, что Бэтмен не придет на помощь), скорее всего, лучший результат будет достигнут, если гражданские взорвут пленных. Вряд ли это идеальный вариант, но это лучше, чем если бы все погибли, и лучше (хотя бы с небольшим отрывом), чем если бы заключенные выжили за счет мирных жителей. Тем не менее, мы можем также подумать, что ни один человек на гражданском пароме не смог бы добиться такого исхода, не действуя порочно, не поступая так, как мы бы категорически не одобряли. Согласно теоретику добродетели, мораль занимается не тем, чтобы обеспечить нам получение того, чего мы больше всего хотим, а тем, чтобы обеспечить нам хорошую жизнь. И иногда лучше умереть добродетельно, чем жить (ужасно) порочно.

 

Задача состоит в том, чтобы понять, что происходит, когда в конкретной ситуации мы размышляем над тем, как нам следует поступить. Если бы мы приняли теорию правильных действий, то, казалось бы, можно было бы просто проверить соответствующие свойства потенциальных действий на предмет их правильности и определить, какие из них нам следует совершить. Но такая процедура имеет смысл только в том случае, если у нас есть готовые формулы или процедуры для определения правильных действий. Согласно рассматриваемой нами версии теории добродетели, таких формул и процедур не существует. Что произойдет, если мы откажемся от характеристики ситуаций в терминах добра и зла (т.е. в терминах морально допустимых, морально обязательных и морально запрещенных действий)? Как мы должны рассуждать с точки зрения морали? Должны ли мы размышлять о том, что было бы самым добродетельным для нас в данных обстоятельствах? На первый взгляд, это вполне разумная тактика, но она не работает. Зачастую размышления о собственной добродетели - это как раз неправильный способ реагирования на ситуацию, это порочный способ реагирования. С нашей стороны было бы моральным самолюбованием рассуждать в таких терминах, как будто в данной ситуации действительно важно, чтобы мы вышли из дела с хорошим видом (или, скорее, с хорошим поведением). Представьте себе, что в "Обещании" Игорь решает помочь Асите не потому, что он отвечает ей и ее ребенку, а потому, что он хочет быть хорошим мальчиком. В этой моральной мотивации есть что-то гнетущее и пустое. Нарциссическая забота о себе подрывает возможность настоящей добродетели. Быть самовлюбленным нехорошо, поэтому мы не можем стать хорошими, если будем стремиться к этому всеми силами. Вы также могли заметить, что если рассуждать в этих терминах, то мы очень близко подходим к принятию третьего, редукционистского, варианта, описанного выше. Согласно этому предложению, мы узнаем, как правильно поступить, путем поиска того, что было бы добродетельным поступком. И лучший способ понять это - просто приравнять правильные поступки к добродетельным. Если кто-то хочет защитить эту четвертую нередуктивную форму теории добродетели, он должен дать нам описание добродетельного морального размышления, которое является чем-то большим, чем размышление о том, что было бы добродетельным поступком, но не сводится также к применению других формул правильного действия. Как и следовало ожидать от теоретика добродетели, любое такое рассуждение, скорее всего, будет сложным.

 

Подведем итог: существует четыре способа охарактеризовать соотношение между правильными поступками и добродетельными действиями. (1) Добродетельный поступок - это просто правильный поступок. (2) Добродетельный поступок - это нечто большее, чем просто правильный поступок. (3) Поступать справедливо - значит поступать добродетельно (или поступать так, как добродетельный человек поступил бы в данных обстоятельствах). (4) Поступать добродетельно - это нечто иное, чем поступать правильно (и не существует удовлетворительной философской теории того, что такое поступать правильно; нам лучше не полагаться на концепцию правильного действия для выполнения важной философской работы). Чтобы быть теоретиком добродетели, необходимо защищать (2), (3) или (4) и отвергать (1). У всех трех форм теории добродетели есть свои защитники. Все три формы имеют свои плюсы; (3) наиболее проста - она просто требует, чтобы в наших моральных теориях было отведено особое место для роли добродетелей, - а (4) наиболее радикальна - она требует, чтобы мы отказались от рефлекторного обращения к теориям правильного действия, подобным тем, которые описаны в главе 13. Здесь мы не будем высказывать свою позицию по этому вопросу. Фильм также не помогает нам провести различие между этими вариантами. Однако он предлагает убедительные доказательства того, что один из вариантов (2), (3) и (4) является