только нам внести хотя бы какой-нибудь элемент ожидания в главное предложение, как соответствующее придаточное предложение с hoti и hōs может содержать в себе не только индикатив, но и конъюнктив (с заменяющим его opt. obliquus после исторического времени).

Plat. Phaed. 64 с. scepsai dē, ean, ara soi xyndoxēi –

«Итак, подумай, не покажется ли и тебе так».

Правда, формально мы тут находим уже не повествовательное, а условное предложение, но по смыслу это есть самый настоящий косвенный вопрос. Индикатив тут тоже вполне возможен.

Но совершенно очевидно, что настоящей областью употребления конъюнктива являются не эти предложения, а другие три их типа из указанных выше.

3. Предложения стремления или намерения

Поскольку в предложениях стремления или намерения управляющий глагол обязательно содержит в себе определенную направленность действия, постольку динамический модус, т.е. конъюнктив соответствующего типа, находит здесь огромное распространение. Поскольку, однако, стремление может пониматься с разной степенью интенсивности и, в частности, может падать до действия, никак не направленного и вполне статического, то тут в больших размерах возможны и модусы статические, т.е. те самые, которые мы находили и в предыдущем типе предложений. Едва ли только возможен здесь ирреальный модус, поскольку для стремления необходим какой-нибудь предмет стремления, пусть хотя бы и только субъективный.

Мы хотим обратить внимание на то обстоятельство, что главные предложения, с которыми соединяются придаточные предложения стремления, опасения и цели, могут в самой разнообразной степени выражать направленность и вообще интенсивность действия, требующего после себя конъюнктива в соответствующем придаточном предложении. Это действие главного предложения может выражать не просто стремление и опасение, но нечто гораздо более общее, нечто гораздо менее интенсивное, близкое к простому обдумыванию, размышлению и даже просто произнесению. Во всех таких случаях динамика в значительной мере уступает свое место статике и потому конъюнктив (и заменяющий его opt. obliquus) делается совершенно необязательным; и даже, наоборот, греческий язык определенно предпочитает в этих случаях индикатив. Это является весьма ярким доказательством того, насколько в синтаксисе сложного предложения греческий язык базируется на объективной ситуации, выражаемой в отдельных предложениях, т.е. на их смысловом содержании, и насколько не обязательны и не крепки для него чисто формальные связи сложного предложения.

Возьмем предложения стремления. В них, как правило, ставится как раз hopōs с indic. fut. (или с заменяющим этот последний opt. fut. obliquus) после любых времен главного предложения. Собственно говоря, из аттических авторов только один Ксенофонт склонен избегать в этих случаях ind. fut. и ставит либо конъюнктив, либо заменяющий его косвенный оптатив. Это значит, что глаголы стремления, стоящие тут в главных предложениях, понимаются у аттиков ослабленно, с некоторым элементом раздумья, близкого уже к простой регистрации или констатации, так что indic. fut. указывает здесь только на объективный предмет стремления, поскольку он существует сам по себе, а не на тот предмет стремления, который существует в субъекте этого стремления (например, в виде предмета ожидаемого) и для которого требуется, как мы видели выше, конъюнктив. Эти два оттенка предмета стремления, конечно, могут считаться очень тонкими, особенно если принять во внимание, что предложения стремления отнюдь не чужды также и conj. с an (для выражения обусловленного ожидания) и opt. с an (для выражения обусловленной возможности). Но то, что грек все эти оттенки прекрасно различал и чувствовал, свидетельствуется тем, что мы нередко находим такие придаточные предложения, где все эти способы выражения (индикативный, конъюнктивный и оптативный) представлены сразу и одновременно. Это – наилучшее доказательство того, насколько мало греческий синтаксис сложного предложения базируется на формальных зависимостях, и насколько при выборе модусов является здесь критерием только само содержание сложного предложения, т.е., в конце концов, простое намерение говорящего или пишущего ставить себя в то или иное отношение к объективной ситуации.

Мы укажем несколько текстов, которые не оставляют никакого сомнения в полной свободе выбора того или иного модуса в предложениях стремления (кроме, конечно, бессмысленного здесь mod. irrealis). Plat. Gorg. 481 ab. Здесь идет речь о приемах безнравственного оратора и защитника.

«Если враг нанесет несправедливость (ean с coni. praes.) другому, надо всячески делать так… чтобы он не нес ответственности (coni. aor.) и чтобы не шел (coni. aor.) на суд: если же он пойдет (coni. aor.) на суд, то надо придумать средство, чтобы этот враг убежал (coni. aor. с an) и не понес ответственности (coni. aor.), но если он украл (coni. perf.) много золота, то чтобы он его отдавал (coni. praes.), а, владея им, тратил его (coni. praes.) неправо и безбожно. А если он совершил зло (ean с coni. perf.), достойное смерти, то – чтобы он не умирал (hopōs с indic. fut.) и даже вообще никогда не умер, но оставался бы бессмертным (indic. fut.), хотя и будучи дурным. А если не то, то – чтобы в таком состоянии жил (hopōs с indic. fut.) наиболее долгое время.»

В этом сложном предложении, например, «чтобы он убежал», передается по-гречески при помощи conj. с an, потому что в предыдущем выражении «если он пойдет на суд» содержится указание на обусловленность этого бегства; индикативы же будущего времени в конце этого предложения вполне понятным образом говорят о жизни и смерти как об объективных предметах стремления этого безнравственного оратора, потому что в подлинном смысле он не может ставить целью для субъекта его бессмертие или вечно благополучную жизнь. Точно так же в одном и том же предложении стремления объединяются Ind. fut. и Conj. у Plat. Phaed. 91а и Xen. Anab. IV 6, 10 и – Ind. fut. c Conj. у Herod. I 117. Наконец, в предложениях стремления возможен также и инфинитив, причем этот последний нередко тоже чередуется в одном и том же предложении стремления с verb. finitum.

Таким образом, в предложениях стремления или намерения модусы ставятся не по каким-нибудь заранее данным формальным правилам, а исключительно в зависимости от семантики управляющего глагола. Если этот последний выражает интенсивно направленное действие, то в соответствующем придаточном предложении ставится конъюнктив с заменяющим его косвенным оптативом после исторического времени. Если же управляющий глагол в той или иной мере теряет направленность своего действия, и пишущий или говорящий, хотя бы здесь и был употреблен глагол стремления, понимает его более статически, т.е. ближе к простому обдумыванию или повествованию, то соответствующее определяемое предложение стремления может содержать и большинство статических модусов в точном соответствии с тем или иным статическим уклоном семантики управляющего глагола.

4. Предложения опасения