исключительно с ее одобрения. То есть «сафий» — это в мужском роде, получается хранитель. Хранитель чего?

22. Надир. Эрта.

Возвращение в реальность оказалось неприятным. Надир находился в убежище, сидел на диванчике, привычно поджав ноги, и рисовал пометки на страницах книги, как вдруг неведомая сила подхватила его, резко, почти грубо и вытолкнула из помещения наружу. Он летел, беспомощно кружился, барахтался в воздухе, словно неумелый птенец, пытаясь словить поток, недоумевая, не понимая, что произошло. Ощущал и холод, и ледяной ветер и острые, колючие водяные брызги. Облака резко разошлись, под ним лежал океан и Надир понял, что падает. Огромная масса темной воды стремительно приближалась. От удара о поверхность, перехватило дыхание, сознание помутилось, перед глазами заплясали разноцветные искры, и он очнулся на кровати в маленькой спальне в горах Эрты. Подскочил резко, делая глубокий вздох. Сердце бешено колотилось. Сел на кровати, с удивлением оглядывая комнату. Открытое окно, занавеси мягко колышутся. Светло и как-то неестественно ярко, слишком много света. Подошел к окну, высунулся наружу, жадно вдыхая воздух. Город засыпан снегом, оттого и светло. А небо синее, чистое, ни облачка.

В голове сумбур и миллион вопросов. Ускользающие обрывки мыслей, ощущений, картинки убежища, которое почему-то не приняло, отвергло его. Надир мысленно позвал Роберта, и не получил ответа. Пустота. Однако память «старшенького» открылась полностью. Даже то, что раньше оставалось недоступным, то чем Роберт не хотел делиться, включая пещеру. Надир немного успокоился, погрузившись в чужие воспоминания. Все еще чужие, лишь некоторые моменты стали его собственными. Пещера всегда притягивала его. Место перехода. Место трансформации. И вот теперь ему открылась суть: энергетическая концепция Тарры, Кора, ее природа. Почему-то возникла ассоциация с гусеницей, которая так и не стала бабочкой или бабочкой, потерявшей крылья. А еще подумалось о призрачных птицах, как о следующей ступени развития. Подобной цивилизации в воспоминаниях не было, но именно с таким вопросом пришел бы Надир в пещеру.

Яркой вспышкой в сознании возникла инициация Роберта. Вернее обе инициации: первая, тайная, проведенная еще в детстве и вторая в возрасте двадцати лет. Надир нахмурился, задаваясь вопросом. Отец — любитель экспериментов, или инициация являлась попыткой сделать Роберта сильнее и таким образом уберечь? Не уберег. Хотя, кто знает. Не стань «старшенький» тем, кем он есть, скорее всего, произошло бы полное разрушение сознания. Но все-таки, где же Роберт? Исчез, самоустранился, или прячется в убежище? Надир безуспешно пытался найти хоть какой-нибудь след брата. Странно, из убежища Надира выкинуло, но ощущение и связь с этим местом остались, как и абсолютная уверенность, что Роберта сейчас там нет. И вообще нигде нет. А потом Надира накрыло. Поток информации в сжатом виде. Разговор Роберта и Сигура. Обещание Сигура присоединиться, когда придет время и многое другое. Все, кроме объяснения, куда подевался его «старшенький». Надир мог только догадываться, что Роберт предпочел по каким-то причинам оставить тело ему, как всегда, приняв решение единолично, не посоветовавшись. Хотя, если Роберт что-то надумал, переубедить его невозможно. Это Надир понял давно, анализируя доставшуюся в наследство память. Упрямый тип, никогда, не меняющий своих решений. Надир разозлился, а потом вздохнул, смиряясь — все равно сделать ничего нельзя, и попытался расслабиться, позволив сознанию заняться сортировкой и переработкой новых данных.

Какая содержательная у Роберта и Сигура получилась беседа. Эти двое успели сговориться, пока он отсиживался в убежище, сочиняя Роберту послание, которое «старшенький» не получил и, судя по всему, уже не получит. Надир почувствовал себя ущемленным и даже брошенным. Он привык к незримой поддержке брата. А теперь сам по себе, что, в общем-то, не так уж плохо, если не учитывать наличие…

Надир резко прервал размышление, вспомнив о зверюге и необходимости утренней инъекции. Имплантат не исчез, как сначала показалось, от него исходил слабый импульс, но затаился или спал. А вот пакет с инъекциями отсутствовал.

Надир быстро оделся и уже намеревался выйти из комнаты, как в дверь тихонько постучали.

Он открыл дверь. На пороге стояла Марика.

— Можно? — робко спросила девушка.

— Заходи, конечно. Для тебя всегда открыто, — улыбнулся Надир.

Марика настороженно вглядывалась в его лицо.

— Ты?

— Я, — недоуменно протянул Надир, — Ожидала кого-то другого? — Сказал и тут же понял, о чем она. — Мой брат тебя напугал?

Марика замотала головой.

— Не то чтобы напугал, но я рада тебя снова видеть.

Надир порылся в памяти и недоуменно повел плечами, не понимая причин ее неприязни к Роберту.

— Марика, знаешь, где мои вещи?

— Пошли, я как раз за тобой. Жрица хочет с тобой поговорить.

— Но мне нужно сделать инъекцию, — возразил Надир. — Это важно.

— Все там, — отмахнулась Марика. — Идем скорее, жрица не любит ждать. И куртку надень, нам наружу идти.

Марика вела его довольно долго, петляя узкими улочками и переходами. С каждым витком они поднимались выше и выше. Наконец за последним поворотом показался узкий дом с довольно высокой башней. Дверь приглашающе распахнута. Марика внезапно остановилась, повернулась к Надиру, и спросила, бросив короткий взгляд из-под темных ресниц:

— Возьмешь меня с собой?

Надир молчал, не зная как объяснить ей лучше.

— У нас женщины не просят, но ты другой, — Марика усмехнулась. — Обычно мы выбираем, не нас. А я тебя выбрала. Никто не посмеет возразить, так возьмешь?

— Не могу, прости. — Надир опустил голову. — Не хочу оказаться зависимым.

Марика отвернулась.

— Нет, не то. Я не хотел обидеть, — продолжил Надир, обхватив ее за плечи и повернув к себе. — Не в этом смысле. Не хочу, чтобы ты оказалась заложницей или предметом торга, чтобы меня связали по руками и ногам, понимаешь?

Марика кивнула, и Надир подумал, что им еще придется вернуться к этому разговору позже.

Они зашли внутрь, поднялись по узкой винтовой лестнице на самый верх. Надиру пришлось согнуться и развернуться боком, он с трудом протискивался.