- Конечно же, я не могу. Меня не выпускают из тюрьмы, ужечетыре сезона. И хоть я и был ложно обвинен, ложные пытался, и ложно приговоренк смертной казни, я провел все это время здесь, как и все остальные.

- Нет ничего ложного в том, что ты здесь.

- Ты действительно думаешь, что я убил всех тех женщин?

- Давай будем более точными, я думаю, что ты зарезал всехтех женщин. И других.

Больше потрясываний головы.

- Сын, я не знаю, откуда у тебя взялась такая идея.Например… - Взгляд отца поднялся к потолку, как если бы он столкнулся сосложным уравнением по математике. – Ты читал о смерти Сьюзи Базмен?

- Я не один из твоих фанатиков. Так что нет, я не следил затвоей работой.

- Она не была моей первой девушкой, они обвинили меня, новсе же приписали ее первой, которую как они думают, убил я. Она была найдена вдренажной канаве. Ее горло было разрезано, ее запястья были вспороты, а на ееживоте были написаны все эти символы.

Когда его отец замолчал, он выровнял свой подбородок иуставился на Века.

Сисси Бартэн. Найдена в пещере. Ей перерезали горло,полоснули по запястьям, на животе были нанесены ритуальные символы.

- Теперь, сынок, как ты знаешь, серийные убийцы любятследовать своей модели поведения. Это похоже также как в стиле одежды илиплощади страны, в которой они живут или профессионально заняты. Это места, гдеты чувствуешь себя наиболее комфортно для самовыражения… Это сладкое пятно вцентре рэкета и отлично приготовленный вырезанный кусочек и комната,оформленная на твой вкус, а никого-то там еще. Это дом, сын, которому тыпринадлежишь.

- Ты говоришь, что все те другие женщины не могли быть твоейработой, не смотря на улики, потому что твоя первая не соответствует шаблону?

- Ах, я никого не убивал.

- Откуда же ты знаешь о сладком местечке?

- Я хороший маленький читатель и мне нравятся патологии.

- Бьюсь об заклад.

Отец наклонился и понизил голос до шепота.

- Я знаю, какого это чувствовать себя, словно ты далек другот друга, какое отчаяние может быть от потери. Но я нашел путь и для меня такбыло лучше, и тоже самое справедливо и для тебя. Ты можешь спастись… ты будешьспасен. Достаточно лишь взглянуть внутрь себя и следовать своему внутреннемуядру, которое, как мы оба знаем, у тебя есть.

- И поэтому я могу вырасти и стать серийным убийцей, как мойотец? Нет, черт возьми, спасибо.

Его отец отклонился и приложил свои ладони к потолку. – Ой,никогда, чтобы не… я говорю о религии. Естественно.

Да. Верно.

Век оглянулся на камеру безопасности в углу комнаты. Егоотец ловко не смешивал себя ни с чем, хоть подтекст о Лас-Вегасе был очевиден.

- Найди своего Бога, сын… - Те глаза стали снова светится. –Пойми, кто ты. Это стремление в тебе, приведет тебя туда, где ты должен быть.Поверь мне. Я спасен.

Пока он говорил, голос превращался в темную симфонию в ушахВека, как будто слова его отца сопровождались на фоне эпической музыки кино.

Век наклонился вперед, в результате чего они были так близкодруг к другу, что он мог видеть каждое пятнышко черного на синих цветах отца.Шепотом, он с улыбкой сказал: - Я уверен, ты отправишься прямо в ад.

- И я заберу тебя с собой, сынок. Ты не сможешь бороться сэтим и тебя поставят в тоже положение, ты не сможешь выиграть. – Его отецнаклонил свое лицо, будто кто-то приставил пистолет, в то время пока они былилоб против лба. – Ты и я, это тоже самое.

- Ты уверен? Я уйду отсюда и у тебя состоится свидание сиглой в среду. Ничего похожего.

Их парочка смотрели друг на друга какое-то время, пока егоотец не отступил.

- Ой, сынок, я думаю, ты найдешь меня живым и здоровым придясюда к концу недели. – Толика удовлетворения в этом тоне. – Ты прочтешь об этомв газете.

- Как, черт возьми, ты собираешься этим управлять?

- У меня есть друзья в подобных местах, как всегда было.

- В это я верю.

Очаровательная, слегка надменная улыбка вернулась, и голосотца, отстранившегося назад на милостивую территорию.

- Несмотря на всю эту… язвительность. Я рад тебя видеть.

- Я тоже. Ты представляешь уже меньшее впечатление, чем япомнил тебя.

Подергивание левого глаза говорило ему, что он ударил верно.

- Ты мог бы сделать для меня кое-что?

- Скорее всего, нет.

- Сходи к своей матери за меня и принеси ей красную розу. Ялюбил эту женщину до смерти, я действительно любил ее.

Руки Века свернулись в кулаки.

- Вот что, - Век улыбнулся. – Я положу свою сигарету натвоем надгробии. Как тебе такое, отец?

Старший ДелВеччио отклонился назад, выражение его лица былохолодным. Очевидно, что встреча и приветствие прошли не так, как он ожидал.

- Кстати, это касается не только тебя, - добавил отец. КогдаВек нахмурился, мужчина направил взгляд на пустое пространство позади плеча Века.– Она хочет, чтобы вы знали, что она страдала. Ужасно.

Иисусе… именно тоже, что говорил Кронер…

Век поймал себя прежде, чем поднял глаза и посмотрел наДжима, но ответ ангел был ясен: холодная проекция кипятилась и дрейфовала надголовой Века, пересекая стол и нанося на кожу спины и рук его отца мурашки.

Отец улыбнулся воздуху, где стоял Джим.

- Ты не часто думаешь, что победишь в этом, не так ли?Поскольку ты не можешь забрать ее из него, экзорцизм не сработает, потому чтоон родился с ним – это не в нем, а с ним. Его отец оглянулся на край Века. – Аты не думал, что я знаю, что ты привел друзей? Глупый, глупый мальчик.

Век встал. – Мы закончили.

Да, это определенно было временем, чтобы уйти: с учетомарктических взрывов исходящих от Джима Херона, ангел собирался поскандалить сего отцом. Прикольно будет понаблюдать за этим, но будет ли мудрым? Факт в том,что не здесь и не сейчас.

- Не обнимешь? – протянул отец.

Век не потрудился отвечать на этот вопрос. Он не собиралсятратить свое дыхание и время на сукина сына. На самом деле, он не был уверен,зачем он приехал, только для обмена любезностями? Он не увидел здесьперекрестка… Опять же, может быть, суть была в сообщении для Херона?

Когда Век повернулся и подошел к охраннику, другой пареньоткрыл дверь быстро, словно он не хотел оставаться в замкнутом пространствебольше не минуты.

- Томас, - позвал его отец. – Я смотрю на тебя в зеркало,сынок. Каждый день.