сражения по центру. В другом месте на флангах враг осторожно преодолевал свой путь через два пояса «вороньих лап», достигая ауксиллариев и морских пехотинцев поодиночке или небольшими группами, лишенными импульса безудержной атаки с разбега.

Наблюдая за боем, Катон увидел, что римская линия держится твердо. Когда раненые выходили сквозь ряды, на их место заступали свежие люди. Враг так и не смог продвинуться вперед и все время нес несоразмерные потери благодаря смертоносным коротким мечам, постоянно вылетающим из-за стены овальных щитов. Обе стороны прижались к щитам, упираясь ногами и пытаясь оттолкнуть своих противников. Это была изматывающая проверка на прочность, и долго она не могла продолжаться. Медленно, но бритты, шаг за шагом начали сдавать позиции, а римская линия стала продвигаться вперед. Затем враг начал отходить быстрее, и вскоре после этого, как будто вызванное чьим-то общим решением, они разорвали контакт, пошли, побежали и похромали обратно к основанию косы.

Как и раньше, некоторые из наиболее безрассудных и распаленных в пылу битвы ауксиллариев погнались за ними и были отозваны обратно офицерами. Один в своем рвении споткнулся и упал, и его бывшая добыча, быстро развернувшись, добила его, прежде чем бритт отступил к своим товарищам. Снова ордовики пали жертвами плавучих батарей, и еще несколько были пронзены насквозь тяжелыми стрелами. Скоро открытая земля, оказавшаяся свободной после битвы, была усеяна мертвыми и умирающими, а остальные отступили в тыл двух линий свежих бриттских воинов.

Катон прошел через когорту, пока линия фронта перестраивалась и выравнивалась, и произнес слова напутствия, похвалы и поощрения.

- Отличная работа, центурион, - сказал он, присоединяясь к Галерию у сигнума первой центурии.

- Парни постарались, чтобы ты мог гордиться ими, префект.

- Что они и сделали. - Катон кратко улыбнулся, прежде чем посмотреть в сторону вражеской позиции, где их лидер совещался со свитой. В это время пращники и лучники выдвинулись вперед, и вскоре после этого продвинулись за вторую линию, ставшей теперь первой.

- Ну вот, опять, - сказал Галерий.

Катон немного подумал и решил. - Время нам немного перестроиться, центурион. Отведи первую линию назад и отправь их на фланги. На этот раз шипы не будут сюрпризом, и нам потребуется больше людей там. И назначь группу, чтобы сопроводить раненых на пляж и загрузить на борт кораблей.

- Да, господин, - кивнул Галерий и пошел выкрикивать приказы.

Ауксилларии второй линии разомкнулись, чтобы дать своим товарищам отступить, затем сомкнулись и выдвинулись на позицию, которую ранее занимала первая линия, теперь очерченная линией павших в бою, а также их оружием и щитами. Некоторые воспользовались возможностью пограбить тела у их ног до того, как их призвали к порядку, уперев щиты и копья на землю, лицом к врагу.

И снова пращники и лучники под фланговым обстрелом с двух бирем подошли достаточно близко, чтобы отплатить римлянам тем же. Катон и его люди опустились на одно колено позади своих щитов, когда выстрелы из пращей и стрелы попадали в цель, с грохотом ударяясь о щиты или разрывая любую обнаженную плоть. К счастью, только несколько человек были ранены, когда ордовикские боевые рожки протрубили новую атаку, и вспомогательная пехота поднялась во весь рост, чтобы встретить ее.

На этот раз противник приближался более осторожно, осматривая траву перед собой, наклоняясь, чтобы подобрать все «вороньи лапы», которые они смогли найти. Пострадавших уже оказалось не так много, и Катон увидел лишь несколько человек, корчащихся в агонии, прежде чем рухнуть на землю, чтобы удалить железные шипы, чьи зазубрины делали экстракцию еще более опасной и болезненной. Когда они оказались достаточно близко к римлянам, бритты стали швырять в них их же оружием; одни пробивали и застревали в щитах ауксилариев, а другие падали к их ногам и были подхвачены людьми Катона до того, как противник окончательно сблизился. Одному из морских пехотинцев не повезло, и он стал жертвой оружия своей же стороны, проткнув ногу шипом, отброшенным назад в римлян. Ему пришлось ползти в тыл, железный шип пронзил правую подметку его калиги.

Дикий лязг холодного оружия о щиты и звонкие удары клинков о клинки и шлемы снова заполнили воздух, вместе с рычанием и криками сражающихся людей, сцепившихся в бою, пытаясь отбросить стоящего напротив врага. Катон видел, как морские пехотинцы слева начинают отступать под натиском свежих сил бриттов, и он побежал к ближайшей центурии Десятой Галльской когорты и приказал им следовать за ним. Когда они достигли позиции, первый из неприятеля прорвал строй морских пехотинцев: крупный темноволосый воин с широкими плечами. Он был раздет до пояса, а его грудь была покрыта закрученными замысловатыми татуировками. Он держал два окровавленных топора и, не сводя глаз с Катона, издал боевой клич и бросился к нему.

Катон повернулся лицом к ордовику, поставив стопы под прямым углом и слегка наклонившись вперед за щитом, обнажив свой гладий, и держа его ровно, в полной готовности нанести удар. Воин обманно качнул левой рукой, в то время как его правая взметнулась вверх, чтобы ударить Катона по незащищенному боку в тот момент, ожидая, что тот попытается заблокировать ненастоящий удар щитом. Но вместо этого Катон поднял меч и поймал летящий топор рядом с гардой. Искры вспыхнули, и в ушах зазвенело от оглушающего удара металла о металл. Затем, взмахнув своим щитом, он бросил на него весь свой вес. Так что правый топор воина пролетел совсем немного и легко отклонился, а круглый железный умбон попал бритту в подбородок, сломав тому челюсть и раздавив нос, прежде чем он упал без чувств. Ближайший из ауксиллариев Десятой когорты помчался вперед, чтобы помочь Катону, и теперь вогнал свое копье в грудь здоровяка и навалился со всей силы. Римлянин прокрутил его из стороны в сторону, прежде чем прижать калигу к ране и вырвать оружие, после того как тело воина обмякло, продолжая истекать кровью.

- Держать строй! - Катон выкрикнул морским пехотинцам и приказал ауксиллариям идти вперед, внеся свежие силы в бой. Он упер свой щит в спину морского пехотинца, чтобы помочь тому удержаться на земле, когда он по очереди напирал на врага, вонзая свой короткий меч в пространство за краем своего щита в лица ордовиков перед ним. Наконец, один воин пал на колени, ослепленный выпадом в глаза, и был тут же добит на земле, так как линия подкрепления продвигалась вперед и отбивала обратно землю, которую ранее уступили морские пехотинцы.

Противника неуклонно отбрасывали назад. Внезапно бритвы отшатнулись, поворачиваясь к поселению, где наблюдал за битвой их