– Вы находитесь под покровительством моего господина сиятельного герцога Карла Евгения, который очень доброжелательно относится ко всем иностранцам, прибывающим на нашу землю. Вы, дорогой сударь, впервые в нашем герцогстве?

– Впервые, – недоуменно отозвался Устюжанинов – он не понимал, что нужно от него этому назойливому господину?

– В герцогстве есть разные люди, в том числе и не отличающиеся безупречной репутацией, поэтому мне очень не хотелось бы, чтобы кто-нибудь обидел вас.

– Думаю, сударь, что сделать это будет непросто, – самонадеянно проговорил Устюжанинов.

– Чтобы этого не произошло, я дам вам рекомендательное письмо хозяину лучшей гостиницы в Марбахе…

Судя по тону, которым начальник таможни произнес название городка, более защищенного места, чем гостиница, которая может называться и «Ржавый гвоздь», и «Драный лапоть», и «Пьяная ворона», и еще как-то (названий может быть сотни), нет не только в Вюртембергском герцогстве, но и во всей Европе.

– Не стоит, сударь, не утруждайте себя, – отказался Устюжанинов.

– Не лишайте меня возможности сделать что-нибудь приятное для вас, – голос начальника таможни стал еще более льстивым, – я хочу, чтобы вы оставили о нашей земле доброе впечатление.

Устюжанинов понял, что начальник таможни не отстанет от него и в конце концов махнул рукой: так и быть, пусть этот облезлый веник даст ему клочок бумаги, именуемый письмом.

– Я черкну вам рекомендательное письмецо в отель «Золотой лев». Это лучший отель во владениях моего господина, сиятельного герцога Карла Евгения.

Во время разговора подопечные начальника таможни проверяли багаж Устюжанинова. Устюжанинов был спокоен: трясите, трясите, все равно ничего не вытрясите.

Начальник таможни тем временем довольно шустро настрочил записку Зеппу фон Манштейну, владельцу «Золотого льва», конверт заклеивать не стал, – дескать, секретов от дорогого гостя у него нет, – торжественно вручил Устюжанинову.

И настолько был вежлив начальник таможни, что не взял с Устюжанинова даже обязательной пошлины. Насторожиться бы Алеше, посмотреть на происходящее со стороны – посмотреть жесткими глазами, а не размягченным взглядом и вместо «Золотого льва» завалиться в какой-нибудь безымянный постоялый двор или захудалую меблирашку «Тощий козел», но он поехал к Зеппу фон Манштейну и протянул ему послание:

– Пли-и-из!

Манштейн диковато глянул на гостя и согнулся в низком поклоне, спина у него выгнулась колесом.

– Пожалуйте за мною, – пропел он тонким голосом и заспешил наверх по скрипучей деревянной лестнице.

Он привел Устюжанинова в прохладную боковую комнату, Алеша сбросил с себя одежду, обувь и поспешно нырнул под одеяло – очень уж устал он за нынешний день. Уснул Устюжанинов мгновенно.

А когда проснулся, то увидел, что комната его забита людьми. Среди них – и владелец гостиницы, и начальник таможни, и офицер ночного дозора, охранявшего городок, и стражник в металлических доспехах, и еще кто-то, совсем неведомый и непонятный. Устюжанинов рывком вскинулся на постели.

– Что тут, собственно, происходит?

– Презренный негодяй! – проревел начальник таможни грозным голосом. Глядя на него, трудно было предположить, что в столь щуплом, почти курином тельце может скрываться такой голос.

Стражник в латах тем временем увидел дорожный сундучок Устюжанинова, поспешно подскочил к нему и нетерпеливым грубым рывком откинул крышку. Сундучок едва не рассыпался на отдельные дощечки. Вторым рывком стражник ухватил в горсть нехитрое имущество, хранившееся в сундучке, вывалил на пол.

Начальник таможни нагнулся над грудой, стал ковыряться в ней, выуживать отдельные предметы. Неожиданно он подхватил мятую золотую табакерку, которую Устюжанинов видел первый раз в жизни, вздернул ее высоко над головой.

– Вот она! – закричал он торжествующе. – Это она! Табакерка, украденная у меня… Это она!

Устюжанинов от нехорошего изумления отрицательно помотал головой.

– Эту вещь мне подсунули специально, – проговорил он сиплым, севшим от неожиданности голосом – не верил тому, что видел, – не может быть, чтобы она тут оказалась.

– Ха, не может! – вскричал громче прежнего начальник таможни, помахал табакеркой в воздухе. – А это что такое? Дух святого Меркурия?

Офицер стражи укоризненно посмотрел на Устюжанинова и скомандовал коротко:

– Взять его!

Стражники, стоявшие на лестнице, мигом ухватили его с двух сторон под мышки, с силой развернули: парень был здоровый, боялись не справиться с ним. Устюжанинов действительно хотел упереться, но вовремя сообразил – нельзя этого делать и покорно шагнул на лестничную площадку.

Во дворе «Золотого льва» стоял возок с зарешеченными окнами, специально приспособленный для арестантов, Устюжанинова ткнули в холодное, почему-то пахнущее дегтем нутро возка.

– Гни голову ниже, каторжник, – на ломаном французском проорал один из стражников и засмеялся так, что у Алеши по коже побежал холодок.

На улице мело, с невидимых туч сыпал колючий резвый снежок, стеклисто скрипел под копытами лошадей.

Минут через пятнадцать возок подкатил к огромному мрачному зданию, над входом в которое чадил, плюясь, черными лохмотьями пепла, факел.

– Вылезай, безголовый! – скомандовал знакомый голос: стражник, немного владевший французским языком, продолжал веселиться. Видать, сам он никогда не попадал в подобные передряги.

Позже Устюжанинов узнал, что привезли его в замок Гогенасперг – один из самых холодных и страшных замков герцога Вюртембергского. Нашлась здесь темная промозглая камера и для нового заключенного. Узники здесь сгнивали заживо. Стражник напоследок постарался посильнее толкнуть Устюжанинова в спину, но сбить с ног не сумел. Дверь за Алешей закрылась.

Едва он забылся в тревожном, очень темном сне, как в дверь громко бухнул торцом копья стражник и приказал:

– Выходи! Тебя требует к себе комендант Гогенасперга полковник Ригер.

Поскольку Устюжанинов знал английский и французский, но не знал немецкого, а Ригер знал немецкий, но не знал ни французского, ни английского, то разговора у них не получилось. Ригер раздраженно ухватился пальцами за ножку настольного колокольчика и, вскинув над головой, ожесточенно начал трясти. В двери появились стражники.

– Чего телитесь, канальи? – рявкнул на них Ригер. – Шевелиться побыстрее не можете? Отведите его к Манштейну. Надеюсь, этот отставной козы барабанщик будет рад.

Стражники послушно громыхнули ботфортами и уволокли задержанного; через пятнадцать минут Устюжанинов оказался в смрадной конюшне, у входа в которую были поставлены полосатые будки. Около будок, опершись обеими руками на алебарды, скучали сонные, с отъевшимися физиономиями часовые. Они дружно швырнули Алешу в затемненное вонючее нутро.