Впещеру мы проникли уже проверенным путем: Мишка – по реке, остальные – через дырку в своде.

Притопленного Мишкой оборотня в озере не оказалось. Либо выбрался, либо кто-нибудь скушал.

Засим мы наведались в «инкубатор».

Здесь уже прибрались: разбитые яйца заменили целыми. Числом одиннадцать штук. Видимо, последний резерв.

На сей раз при кладке имелась охрана. Четверо черных. Один из четверки (как я узнал позднее) оказался шаманом, способным к ментальному контакту с Маххаим, но, когда я спустил на черных Лакомку, подать сигнал тревоги шаман не успел. Лакомка прикончила его первым. Пара секунд – и в моем распоряжении три трупа и один пленник, полностью деморализованный, а следовательно, подготовленный к допросу.

От него я узнал и о шамане-покойнике, и о том, что на свои моления оборотни собираются регулярно. Один раз в день.

Что касается пленных колонистов, то женщин Маххаим держат в одной из пещер (дорогу пленник был готов указать по первому требованию), а всех мужчин убили.

Тут он ошибся. Не всех. Говорков-то жив.

Еще я узнал, что оборотней в подземельях – видимо-невидимо (пленник умел считать только до двадцати), зато ящеров всего одиннадцать. Все – самки. Держат их взаперти и кормят, в основном, рыбой.

В вопросе пленник разбирался, потому что относился к команде, которая занималась обслуживанием динозавров.

Пленника я оставил в живых – вдруг пригодится. Связал качественно и уложил в соседнем коридорчике. Яйца бить не стал. Если удастся справиться с тварями, яички мне самому пригодятся. Провести импринтинг я смогу не хуже Маххаим. А если меня убьют, остальное уже не имеет значения.

Устроить засаду я решил прямо в зале с трехглазым истуканом. Там было достаточно места, чтобы остаться незамеченными. От ментального сканирования себя и своих спутников я прикрою, а запах мы отбили, выкупавшись в горячем источнике. Учитывая, что в самом зале тоже пованивало сероводородом, маскировка должна была сработать. Оставалось дождаться прихода оборотней и начала их действа. То бишь слияния. Потом в дело вступает Мишка и отрывает головы трем-четырем Маххаим. Затем подключаемся мы с Лакомкой и убиваем находящихся в шоке тварей, пока не останется ни одной. Работа грязная, тяжелая, но вполне выполнимая.

Моих зверей план вполне устраивал. А вот Михал Михалыч изрядно нервничал. Это было нехорошо, потому что Говорков сильно потел, и этот запах мог перебить вонь сероводорода. Возвращать его наверх было поздно, поэтому я сенситивным методом ввел Михал Михалыча в состояние легкой эйфории и отвел в одну из дальних ниш.

Теперь оставалось только ждать.

От нечего делать я попытался поглядеть на идола с помощью Силы.

Идол оказался непроницаемым. От него не исходило ничего – ни доброго, ни злого. Нейтральная материя.

А вот в самом зале Тьма клубилась как дым над костром, в который бросили свежую хвою.

Меня это не трогало. В ту «щель», в которой я спрятался, Тьма проникнуть не могла.

Они пришли. Все сразу. Огромная толпа. Чудовищные рожи, горящие глаза, оскаленные клыки.

Увы, они пришли не молиться своему чудовищному богу.

Они пришли за мной.

Твари знали, что мы здесь. Не исключено, что среди них были свои Логики-Интуитивы. А может, они были уверены, что я приму приглашение.

Еще одна беда: пришли не только Маххаим. Десятка три черных загнали в пещеру толпу перепуганных женщин.

Твари хорошо подготовились. Это будет грандиозное жертвоприношение. Если их трехглазый бог сегодня снизойдет к своим адептам, число Маххаим в этом мире может удвоиться.

Страха не было. Было лишь острое сожаление. Меня переиграли.

Но накопленная Сила была при мне, и, когда я выплеснул часть этой Силы на тварей, они притормозили, сообразив, что ужин откладывается. И с его приготовлением придется повозиться.

Ну давайте, объединяйтесь и давите!

И они объединились. Далеко не все. Не больше полусотни. Зато уж даванули в полную мощь. Я еле успел «прикрыться» и защитить своих зверей. Мы стали одним целым.

Через пару секунд стало ясно, что соревнование Сил я проиграл.

Осталось сойтись врукопашную.

Я отступил к стене.

Что ж драться, так драться. Хотя шансов у нас немного…

Мишка заворчал. Ему очень не нравились мои мыслеобразы.

«Я здесь, – сообщил мой зверь. – Я, здоровенный медведь, здесь. И черная ловкая кошка тоже здесь. Если ты захочешь, мы убьем их всех».

Мишка был готов сражаться.

Лакомка – нет.

«Здесь – большие ящерицы, – сообщила она. – Они привели больших ящериц для тебя, Большой!»

Динозавры? Из «щели» я их не чувствовал.

«Они снаружи, – сообщила Лакомка. – Я их слышу».

«Бежать! – требовала Лакомка. – Прорваться! Спасаться!»

Где-то наверху, под сводами пещеры ее желанию отчаянно вторила Марфа. Мы все были в одной связке. Спастись или погибнуть.

Жаль, но я не видел пути спасения. Их слишком много.

Десятка два Маххаим двинулись к нам. Я на миг «высунул нос» из своего «укрытия» – и едва успел нырнуть обратно. Ментальный пресс тварей не ослабел ни на йоту.

Драться на физическом уровне? Пара-тройка Маххаим сделают меня запросто. Примерно столько же – на Ласточку. Одна надежда на Мишку.

Твари остановились. Я не улавливал их чувств, но страх можно угадать и по движениям.

Никто из них не хотел быть первым.

Один из оборотней выдвинулся вперед.

– Ты умрешь, – сообщил он мне на диалекте аниф. – Ты умрешь правильно, так надо!

В этом шипящем голосе была абсолютная уверенность.

– Возможно, – согласился я. – Но сначала умрешь ты! – И сделал стремительный выпад.

Тварь не менее стремительно отпрянула.

Пат.

Возникла естественная пауза. И тут я обратил внимание на то, что остальные твари не теряют времени даром: выстраиваются звездой вокруг кумира.

Я ничего не чувствовал, поскольку «сидел в щели». Но нутром чуял: происходит нечто нехорошее.

Черные погнали женщин к центру пещеры.

Я ничего не мог поделать. Отойти от стены – значит лишиться единственного преимущества.

Я вновь «высунул нос»… Ах ты…

Все-таки они не стали травить нас динозаврами. И – о радость! – ментальный пресс заметно ослабел. Да что там – он почти исчез. Маххаим объединились!

Неужели нам улыбнулась удача?

Сотни Маххаим творили свой жуткий обряд. Тьма разрасталась. Я ощущал острое наслаждение сотен Маххаим (отвратительное и, одновременно, притягательное ощущение), я слышал низкий вибрирующий рёв, испускаемый оборотнями. Толпа женщин подалась назад. Черные попытались им помешать, но страх был сильнее боли от ударов. Я чувствовал беспомощный ужас женщин и детей (им казалось, что, сбившись вместе, они окажутся хоть в каком-то подобии безопасности), я слышал плач и стоны, вполне органично вплетавшиеся в «песню» Маххаим.