– Все будет хорошо, – прошептал Монро и, задержав дыхание, одним броском преодолел последний пролет.

Его нога ступила на чужую территорию, и казалось, что невесомый шаг будто потревожил здесь некую силу, которая недовольно заворочалась, однако так и не проснулась.

– Я наверху, – передал Жак по рации, адресуя это сообщение своим товарищам

– Я – наверху... – ответила рация. «Да что же это такое?» – Монро потряс непослушный прибор и снова повторил.

– Эй, Ральф, Тони, я уже здесь. Я наверху...

– Вас поняли, сэр, – отозвался Шапиро, и Жак облегченно вздохнул. Ему уже показалось, что у него начался бред.

«Вот, значит, он какой, этот таинственный остров», – подумал Жак, осматривая громоздящиеся друг на друга конструкции: металлические сосуды, сверкавшие на солнце так, будто их начищали каждый день; трубопроводы из золотистого материала и жилые блоки с прямоугольными окнами.

Жаку даже почудилось, что за ним наблюдают. От этого ощущения по спине побежали мурашки, и ему вдруг нестерпимо захотелось вернуться. Даже в лесах долины Энно-Вайс, стоя лицом к лицу с огромным великаном, ему было проще, потому что рядом были Лутц и Шапиро, а здесь он был совершенно один.

Немного поколебавшись, Монро достал пистолет и передернул затворную раму. Теперь вместе с ним был патрон крупного калибра, тупоголовый сукин сын, готовый пробить потроха любому, в кого его разрядят.

Страх не уходил и все сильнее давил на Жака, однако он не сдавался и упрямо продвигался вперед, шагая по широким квадратным плитам. По сравнению с их чистотой солдатские ботинки Жака выглядели как башмаки нищего бродяги.

Удивительно, но на платформе, стоявшей в открытом море, не было видно ни пятнышка птичьего помета, ни даже тонкого налета морской соли. Это грандиозное сооружение находилось за пределами понятного Жаку мироустройства.

– Сэр, – неожиданно прорезался голос Шапиро, – так вы спускаетесь или нет?! – В голосе Ральфа слышалась тревога. – Почему вы сказали, что пора уходить?

– Я сказал, что пора уходить?

– Да, только что.

– Я поторопился, Ральф. Я еще не все осмотрел, – ответил Жак. Он чувствовал, что происходит что-то непонятное, что-то такое, что он не мог контролировать, но лейтенант решил бороться. Не зря же он потратил столько сил, чтобы попасть на этот остров.

– Хорошо, сэр, – уже спокойнее ответил Шапиро.

Жак вздохнул и огляделся. Выбрав ближайшую к нему дверь, ведущую в один из жилых блоков, он подошел к ней и, помедлив секунду, толкнул. К его удивлению, дверь подалась легко, и Жак оказался в небольшом помещении, в котором находились еще две двери. Пройдя через одну, Монро попал в просторный зал, заставленный приборами, похожими на компьютеры. Подобные залы назывались помещением дежурной смены.

Как и снаружи, на платформе, здесь была та же идеальная чистота. У Жака даже возникало подозрение, что все видимое им – не что иное, как мираж или голограмма.

Постояв посреди зала и послушав звенящую пустоту, он развернулся и пошел к выходу. У самой двери вдруг остановился и осторожно, словно боясь разрушить иллюзию, обернулся.

У противоположной стены, в углу, куда не падал дневной свет, стоял человек. Он был строен, высок, и его военная выправка сразу бросалась в глаза.

Жак провел перед глазами рукой, стараясь снять наваждение, но силуэт не исчез. Он шагнул на свет, и Монро сразу его узнал. Он узнал бы его, даже если бы не увидел сержантских нашивок и эмблемы Пятьдесят второго егерского полка.

– Это... вы? – спросил Жак.

– Это я, – ответил не то сам Василий, не то его призрак.

«Наверное, все же призрак, – решил Монро. – Если бы он был жив на самом деле, то выглядел бы намного старше».

– Я рад, что ты здесь, Жак. Хотя и не был уверен, что тебе удастся добраться сюда...

Говоря это, призрак Василия вышел на середину зала, как бы приглашая Монро сделать шаг навстречу. И Жак с легкой опаской все же подошел к нему ближе.

– Ты думаешь, что я призрак? – спросил Василий с улыбкой.

– А что мне остается?

– Ну, если хочешь, я буду выглядеть так... или так.

Одновременно с этими словами Василий превратился сначала в сгорбленного старца в сером рубище до пят, а потом в хорошо одетого пожилого джентльмена с тонкой шеей, торчащей из белого воротничка.

Затем Василий снова принял первоначальный вид:

– Ну что тебе больше по вкусу?

– Лучше вот так, – признался Монро.

– Как скажешь.

– Но вы живой или нет? – Жак задал вопрос, который не давал ему покоя.

– О, это сложный вопрос. – Василий отошел к столам с аппаратурой и опустился на вращающееся кресло. – Садись и ты, Жак, отдохни. Разговаривать сидя удобнее.

Монро потряс головой, стараясь держаться за единственно понятную ему реальность. Он не помнил, чтобы здесь стояли кресла.

– Не напрягайся, Жак. Не старайся, лучше выбери себе задачу по силам.

Монро кивнул и, подойдя к креслу, потрогал его рукой. И только потом осторожно в него опустился.

– Вот видишь, ты не упал на пол... – Василий улыбнулся и продолжил прерванную тему: – Ты спросил, жив ли я. Я тебе отвечу так: это вопрос философии. Это вопрос личного мировоззрения каждого человека. Если мы будем углубляться в эти сложнейшие категории, то запутаемся вконец. Ты – потому что, извини, слабоват для этого, я – оттого, что устану подбирать понятные для тебе слова и сравнения. Лучше начнем с главного. Ты стремился сюда. Зачем?

– Прочитав ваши записи, я понял, что здесь, на этом острове, есть какая-то загадка, разгадав которую, я смогу вернуться домой...

– Хорошо, будем считать, что ты ее разгадал. Теперь ты сможешь вернуться.

– Но как?! – Жак даже подскочил со своего места.

– Очень просто. Нужно идти по той же дороге, по которой вы пришли, и вскоре вы окажетесь среди пирамид Конфина.

– И все?!

– Все, – Василий пожал плечами, как будто сообщил какой-то пустяк.

– Значит, мы могли еще раньше повернуть назад и не было бы этих смертей, напрасных жертв? Правильно?

– Нет, неправильно. Без этих смертей и жертв не было бы дороги назад. Это иена возвращения.

– Цена за свободу... – тихо добавил Жак.

– Опять неправильно, – отрицательно покачал головой Василий. – Все твои мучения, Жак, это цена, которую ты платишь за свою несвободу. И во власти этой несвободы ты находишься повсюду. Здесь, на Ловусе, или там – на Конфине... Однако мы опять путаемся. – Василий вздохнул. – Давай прощаться, Жак. Ты получил все, что хотел...

– Но вы, сэр... Вы не хотите вернуться обратно?