таким, каков он есть.

«Тук-тук-тук» — послышался стук в дверь спальни.

— Миледи, прибыли госпожа Линея и госпожа Шона — сообщила горничная.

Виктор, услышав последнее имя, вспомнил, что его гарем пополнился, только радости от этого никакой не было.

Хотя эта женщина являлась идеалом внешности для него, сейчас он ощущал лишь тоску и сожаление.

Ему даже винить было некого. Только собственная наивность и глупость, привели к тому, что он лишился глаза.

Пока мужчина жалел себя, лежавшая рядом Сильвия поднялась с кровати и подойдя к зеркалу в углу комнаты, привела в порядок помятое платье и макияж на лице, а после разрешила впустить девушек.

Как только дверь открылась и Линея поняла, что её муж очнулся, она прыгнула на него и начался очередной раунд воссоединения лорда со своей женой.

Тем временем, пока Шона наблюдала за такой странной реакцией, Сильвия покинула комнату и направилась в кабинет, где ожидало множество дел.

Пока Виктор был без сознания, ей всё приходилось делать самой, а другие жёны являлись не лучшими помощницами в этом.

* * *

Следующий месяц прошёл для Виктора словно в реабилитационном центре. Эликсиры и зелья чередовались с массажами от Фрейи и сном в кровати, исписанной магическими кругами. И всё это, чтобы восстановить тело.

За время комы его жизнь поддерживалась магией и какими-то настойками с зельями, которые помогали организму поддерживать себя, но физическое состояние сильно ухудшилось.

Он был настолько худым, что через просвечивающуюся кожу казалось, можно посчитать каждую косточку на теле.

После пробуждения, с усиленным питанием и благодаря тренировкам, лорд довольно быстро возвращал форму, но психическое состояние ухудшалось с каждым днём.

Новости монахов о его теле были довольно неутешительными. Противоядие, что требовалось Виктору, добывалось из озера, питавшего священное дерево эльфов.

Проблема заключалась в том, что оно перестало пополняться с тех пор, как дриады исчезли из Вечного леса, и теперь сами эльфы не смели прикасаться к нему.

Хотя возможное решение находилось прямо на его территории, он не собирался терять Луну. С её появлением урожаи в Балтес били все рекорды, а будущий потенциал был просто безграничным.

Но всё это меркло с травмой от потери глаза. С каждым днём осознание невозможности восстановить зрение становилось для Виктора отравой для разума, похуже яда, что ослаблял его тело.

Небольшие вещи, происходившие с ним, когда он не замечал людей слева, не видел документ, лежащий с той же стороны, или просто протянутую руку человека, который что-то подавал или хотел забрать, начинали злить его.

В один из дней лорд сидел за столом в своём кабинете, когда понял, что не может найти бумаги по винтовке, которую кузнецы начали делать. К ней прилагался металлический контейнер, что должен располагаться в тактическом рюкзаке, и именно в нём будет скапливаться мана, собранная кристаллом.

Через пять минут поисков Виктор нашёл листок, валяющийся на полу слева от него.

Его руки плашмя ударили по массивному деревянному столу, от чего тот весь покрылся трещинами. Пальцы впились в деревянную столешницу, и, оторвав мебель от пола, он швырнул её в стену.

Разъярённый Виктор вскочил со своего места и начал разносить кабинет, одновременно распространяя ауру рыцаря, которая выбила стёкла в окнах и отбросила всё в комнате к стенам.

Он злился и не мог никак выплеснуть скопившуюся ярость. Ударом ноги по деревянному полу, лорд разбил его в щепки, а после схватил кресло у стены и начал колотить им в тоже место.

Виктор ощущал ауру Клиоссы, которая блокировала его в помещении, не давая тому навредить жильцам в доме, но не ограничивая действия внука в самом кабинете.

Так продолжалось почти полчаса, пока его силы полностью не истощились, и он рухнул у стены, напротив разбитых дверей в разгромленной комнате.

Когда хозяин дома немного успокоился, послышался звук открывающейся двери.

Вернее того, что от неё осталось, а следом вошла Сильвия в красивом бирюзовом платье в пол, строго подчёркивающем её изящную фигуру.

На талии виднелся тонкий золотой пояс, на уровне которого она держала свои белоснежные руки. С задранным подбородком и горделивой осанкой девушка прошла в центр кабинета и жестом указала горничным, следовавшим за ней, начать уборку, не обращая внимания на мужа.

До сих пор для женщины было странным, что Виктор никак не реагировал на свою травму, и теперь ей стало гораздо легче, потому что она боялась, что это может вылиться в нечто более ужасное, чем разгромленная комната.

Лорд, видя людей, суетящихся вокруг него, встал с пола, и подойдя к жене, посмотрел в её сапфировые глаза, которые с печалью смотрели на него.

Протянув руку, он погладил её по щеке.

— Прочь! — обращаясь к горничным, рявкнул Виктор.

Служанки испуганно стали покидать кабинет, чтобы не навлечь гнев на себя, и уже через минуту в полуразрушенной комнате остались только два человека.

Он был похож на дикого зверя, желавшего растерзать несчастную, хрупкую девушку.

Недолго думая, лорд голыми руками разорвал одежду Сильвии и, повалив её на грязный, разбитый пол, стал срывать одежду с себя, чему помогала и его жена, скучавшая по ласкам мужа после рождения детей.

На самом деле, ей это было так же необходимо, как и ему, от чего такая близость, выглядевшая больше похожей на сражение, казалась ещё ярче и приятнее.

Горничные, ожидавшие за дверью, караулили, чтобы хозяевам никто не помешал, одновременно слушая дикие женские стоны и мужской рёв, как у дикого кабана в брачный сезон.

Они краснели от стыда, ведь никто из них не был с мужчиной, и то, что происходило прямо сейчас в комнате, активизировало их бурную фантазию.

Самые смелые даже подглядывали через щели разбитых дверей, от чего желания девушек лишь увеличивались с каждым стоном Сильвии.

Вид всегда надменной и высокомерной госпожи, извивающейся на грязном полу под мужчиной, которого она обхватила своими белоснежными ножками и впилась тонкими пальчиками в его широкую спину, заставлял горничных желать оказаться на её месте.

Двое в комнате меняли позы, перекатываясь по грязному полу, попеременно оказываясь то сверху, то снизу друг друга.

Мужчина, как животное, брал девушку, хватая её за длинные золотистые волосы, и грубо сжимал небольшую грудь в своих мозолистых руках, а женщина была готова открыть ему свои самые сокровенные места, чтобы утолить его желания.

Одновременно сладостное и постыдное зрелище, от которого невозможно оторваться, продолжалось почти час, и даже наблюдавшие за происходящим горничные с трудом выносили