– Ты должна мне доверять! Думаешь, я не могу устроить, чтобы за тобой присмотрели получше легавых? Дорогая ты моя… – Бальдур сделал паузу, чтобы отдышаться. – Поверь мне, я могу!

– Бальдур, я верю тебе, но это не меня охраняют, а девочку. Я говорила тебе.

Долгое молчание.

– Фрейя, пообещай не сходить с ума.

– Сходить с ума? Почему я должна сходть с ума?

– В квартире есть пистолет. Ты должна спать с ним. А днем держи его в сумочке. Не носи его в кармане, а то будет заметно.

– Пистолет?! Ты с ума сошел? – Фрейя опустила жалюзи; она вдруг поняла, что шепчет в трубку, будто кто-то ее подслушивает. – Где он, черт возьми, твой пистолет?

– В гостиной. Там в полу есть незакрепленная доска. Под ней – тайник. Я спрятал его там. Обещай мне, что будешь держать его при себе!

Фрейя глянула на доску и побледнела. А что, если б она согласилась на помощь Хюльдара? Если он останется здесь на ночь, то, не исключено, попытается починить пол в дурацкой надежде произвести на нее впечатление. Ей нужно убрать оттуда пистолет, и как можно скорее, пока он не вернулся.

– Бальдур, мне нужно идти. Я обдумаю это дело с пистолетом. Обещаю. Не переживай за меня.

– Я не переживаю. Я знаю, что с тобой будет все о’кей.

Положив трубку, Фрейя отыскала отвертку, чтобы подцепить половицу. Она раздумывала о последних словах Бальдура. Что он имел в виду? Откуда у него такая уверенность, что ей ничто не грозит?

Опустившись на колени, Фрейя спешно принялась выковыривать доску.

Девица выглядела полусонной, но в то же время работала челюстями с такой интенсивностью, что изо рта доносились громкие щелчки. При этом она не закрывала его полностью, и в его глубинах то и дело мелькала ядовито-розовая жвачка. Над дверным звонком висела полоска бумаги, на которой стояло: «Линда». Вместо патронима было наклеено розовое сердечко. Тот, кто его приклеил, видимо, не особо старался, и сердечко сидело криво.

Карл подозревал, что туда его пришлепнула сама деваха – судя по ее растрепанному виду, детали не были ее сильной стороной. Обесцвеченные волосы выглядели не бесцветными, а скорее желтыми, если не считать длинных темных участков у корней, которые, по всей видимости, росли дикой порослью уже довольно долго. Она собрала их в неаккуратный хвост, выставив напоказ высокий, лоснящийся, усеянный мелкими прыщами лоб. Под прыщами расположились две угольно-черные брови, по всей видимости, нарисованные с помощью маркера. Ее рука то и дело взлетала к шероховатому лбу и поглаживала его, привлекая внимание к темно-синему, изрядно облупившемуся на кончиках ногтей лаку и проглядывавшим под ним черным полоскам грязи. Одежда была в полной гармонии со всем ее видом и давно тосковала по стиральной машине. Тонюсенькая блузка плотно обтягивала необычайно пышную, упруго-выпуклую грудь. Карлу потребовалось волевое усилие, чтобы смотреть девахе в лицо, хотя взгляд его время от времени все же непроизвольно прыгал вниз, тогда как не страдавший избытком деликатности Бёркур таращился лишь на ее грудь – не отрываясь.

Линда, похоже, этого не замечала. Вытащив розовую жвачку и с ловкостью мастера намотав ее на замызганные пальцы, она тут же запихала ее обратно в рот.

– Кто? Халли? Он здесь живет?

– Да, в комнате напротив тебя, вон там, наискосок. – Карл указал на дверь, ничем не отличавшуюся от остальных восьми дверей в коридоре, ведущих в дешевые, неутвержденные официально, но пользовавшиеся большим спросом арендные комнаты. – Он такой высокий, темноволосый…

– Темноволосый? – вопросительно протянула Линда, будто никогда в жизни не слышала это слово: возможно, желание стать блондинкой было настолько сильным, что стерло само понятие темноволосости из ее памяти. – Нет, не знаю такого.

Карл принялся перечислять все характерное в облике Халли:

– У него такая зеленая военная куртка. На велосипеде…

Деваха вдруг оживилась; ее губы растянулись в широкой улыбке, обнажив белые крупные зубы и изменив лицо в лучшую сторону.

– А, да! Чувак с велосипедом! Почему ты сразу не сказал? – И, не дожидаясь ответа, добавила: – А почему вы его ищете? Вы из коллекторского бюро?

– Нет, нет, нет, ни из какого мы не из бюро. Мы его друзья, нам нужно с ним связаться. Он не отвечает на телефонные звонки.

– Ну? А вы пробовали постучать к нему в дверь?

Вопрос был настолько нелепым, что даже Бёркур изумленно уставился на нее. Карл постарался ответить как можно спокойнее:

– Да, конечно, пробовали. Ты что, не слышала, как мы тут тарабанили?

Линда покачала головой:

– Не-а, я слушала музыку… сам знаешь. – Она взялась за одну из висевших у нее на шее белых «капелек», откуда неслось что-то визгливое. – Я видела его велосипед вчера.

– Но не его самого?

Карл и Бёркур тоже видели велосипед, когда пришли, – он высовывался из-под лестницы внизу. Сдавашиеся в аренду комнаты были только на втором этаже – остальное было занято офисами разных мелких предприятий, которые, по-видимому, не приносили особого дохода. Большинству их владельцев было достаточно просто приклеить на двери листочки бумаги с названием компании.

– Нет, его самого, по-моему, нет. – Линде, похоже начал надоедать этот допрос; она выставила голову в коридор, будто ожидая увидеть там еще людей. – Но я все равно видела его не так давно. Я еще сделала ему комплимент насчет новой куртки. Безумно крутая!

– Ты уверена, что это был он? – наконец разродился вопросом и Бёркур, впрочем, все так же не сводя глаз с ее груди. – Он всегда ходит в одной и той же куртёхе.

Карл ожидал, что ее ответ выдаст ошибку или недоразумение, ведь у Халли в кармане гулял ветер, и ему с трудом удавалось наскрести на билет в кино, где уж там на куртку – тем более безумно крутую. Но Линда уперлась:

– Да, это был он! Я спросила, сколько он заплатил за нее, потому что хочу такую же. Я думала, он купил ее на распродаже, но оказалось, что нет. Это был точно он!

Карл понял, что препирательства о куртке – пустая трата времени.

– Ты не могла бы сообщить ему, что мы его ищем? Когда увидишь его. Скажи ему, чтобы он позвонил Бёркуру или Карлу.

– Ой, я точно забуду… Но постараюсь.

Скрестив на груди руки и закрыв Бёркуру доступ к созерцанию своих красот, она слегка откинулась назад, словно намеревалась мало-помалу исчезнуть в своей комнате. В упавшей при этом на ее лицо тени было легко заметить, что в затемненном баре или танцевальном зале она могла бы выглядеть весьма даже ничего.

– А вы точно не пришли что-нибудь выбивать? Я не хочу помогать каким-нибудь рэкетирам.

Карл не мог сдержать улыбку.

– Мы что, выглядим как рэкетиры? – Их общий с Бёркуром вес тянул максимум на одного средненького качка. – Мы – его друзья, и он будет рад услышать, что мы его ищем. Поверь мне.