— Стены не продержаться долго, — Цаи покачал головой. — Я думал о том, чтобы перекачать вирус в отдельные ячейки, заблокировав их. Однако выяснилось, что его структура позволяет ему меняться и очень быстро, вместе с тем он устойчив к внешнему воздействию…

— Надолго и не надо. Нам только туда пробиться.

— … он обладает признаками системности, и объединяя элементы, увеличивает совокупную мощность. Кроме того, вирус показывал способность оперировать поглощенной в секторе информацией. Он обучается. Возможно, условно-разумен.

— Плевать, — Миара повернулась к Цаи. — Лучше расскажи, как эту погань уничтожить.

— Надо активировать противовирусную защиту и перенаправить энергию. Возможно, стоит развернуть модули…

— Разворачивай.

— Я?

— До модулей я еще не дочитала, — Миара вновь повернулась к стене. — Вин, что ты видишь?

— Хаос, — честно ответил Винченцо. — А еще я не понимаю и половины слов, которые вы произносите.

— Со временем разберешься… представь, что это нечто создано из… по сути из человеческих останков. Здесь. Чем оно является?

— Нежитью, — Винченцо взглянул на хаос по-новому. — Огромной древней нежитью…

— Вот так с ней и надо бороться… смотри. Наносишь удар по барьеру и сразу шаг ко мне. Цаи, если остаешься, тоже держишься рядом и бросай сюда все, что можно… сектор частично блокируй.

— Надолго…

— Насколько хватит. Если повезет, успеем вернуться. Если нет… будет плевать.

Цаи поклонился. И поднял руки. И мир за его спиной стал преображаться. Серость схлынула. Пространство будто выпрямилось, став плоским.

— Изменение первичной структуры позволит уменьшить плотность контакта и захвата, — пояснил Цаи.

В белом мире одна за другой вырастали белые… башни? Скорее уж башенки высотой с человека. Плотные. Округлые. Вершины их раскрывались, выпуская тончайшие иглы.

На концах игл вспухали бледные капли.

Яд?

Туман? Что-то иное.

— Интересная визуализация, — заметил Цаи. — Ваше воображение… весьма…

— Весьма. Ты все?

— Система заблокирует сектор частично. А через двенадцать стандартных часов или ранее, если угроза прорыва станет реальной, заблокирует полностью. Однако я поставил пару локальных ретрансляторов, которые позволят создать защищенный канал. Если бы мне была известна конечная точка проникновения…

— Знаешь, — Миара пригладила волосы. — Спасибо… что ли. А точка… давай окажемся на той стороне? Думаю, там и увидим… Вин… ты только сразу, ладно?

— Конечно.

Умирать Винченцо не хотелось. А эта… цифровая нежить, если так-то, мало от иной, нецифровой, отличалась. И значит, был шанс её уничтожить.

И Винченцо воспользуется.

— Давай… на счет три… — голос Миары дрожал от напряжения. — Раз…

Винченцо сделал вдох, направив силу в ладони.

— Два.

Он вытянул руки, почти коснувшись незримой стены. Но даже так Винченцо ощущал её неровность, хрупкость и готовность обвалиться. А если…

— Три.

Вспышка силы слева подстегнула.

Винченцо создал огненный шар, который коснулся стены и впитался в нее. Раздался нежный звон, сменившийся хрустом. И черная капля просочилась на эту сторону.

Шаг.

И слева, и справа вырастают другие стены, но тоже прозрачные.

Миара здесь. И Винченцо касается её плеча.

— Ждем, — её голос чуть вздрагивает. И ей тоже страшно. А тьма медленно пробирается внутрь. Слева. И справа. Она не спешит, точно зная, что деваться-то им некуда. Она продавливает, пробивает себе путь, сочится капля за каплей. И вот уже капель становится столько, что расползаются они по плоскому белому миру.

— Он осторожен. Он… возможно, он использует чужие когнитивные способности для расчета стратегии… хотя… это требует проявления разумности.

— Много говоришь, — Миара не соизволила обернуться.

— Ваши методы противоречат паттернам самосохранения. И здравому смыслу.

— Зато работают. Смотри…

Слева стена почти потемнела. Тварь, чем бы она ни была, пробиралась внутрь. Пока еще она сохраняла осторожность, но с каждым мгновеньем смелела. И уже ощупывала, пробовала на прочность стену. Впрочем, пока ей было куда двигаться.

Справа — то же… а вот перед барьером тьмы стало меньше. Она, разделяясь надвое, на пробои, оставляла центр серым, пустым.

— Еще немного ждем… и вперед.

— Мой долг предупредить, что данные действия могут вызвать заражение и деструктуризацию вашей личности, — впрочем, на сей раз уверенности в голосе Цаи не было.

— Авось еще и не сожрут, — Миара встряхнула руками.

— Погоди, — Винченцо выступил вперед. — Дай я. Нежить огня обычно боится… а потом ты следом. Или поддержишь. Цаи… постарайся не лезть под руку.

Эта стена рассыпалась не от удара — хватило прикосновения.

В лицо пахнуло сыростью.

Гнилью.

Цифровой паразит? Да как бы не так. Обыкновенная нежить. Только здоровая. И Винченцо с огромным облегчением выпустил огненную стену.

И пламя, перешагнув черту, вдруг поднялось до самых небес. А потом и по ним разлилось, выжигая остатки серости и черноты. Сзади на плечи легли руки Миары.

— Давай, братец…

И шепот её подстегнул, заставляя выплескивать силу, волна за волной, выжигая и себя, и тварь. Она же завизжала. Сразу на тысячи голосов. И в пламени очистительном одна за другой поднялись призрачные фигуры людей, чтобы тут же исчезнуть. Вой заставил окружающий мир вибрировать…

— Не знаю, как вы это делаете и чем я могу помочь… — голос Цаи пробивался сквозь шум. — Но продолжайте…

Как будто у Винченцо был выбор.

Он заставлял огонь двинуться вперед. И сам шагнул следом, на выжженную ли землю, на чистый ли лист несотворенного мира.

Вперед.

Шаг.

И еще шаг. И Миара за ним, не отрывая рук. С ней — Цаи, который тоже ощущался. Силы… уходили. И его, и Миары. А пламя двигалось… и Винченцо не хватит на то, чтобы вычистить все. Но сколько сможет… он не знал, сколько сделал шагов.

Много.

Или мало… главное, что пламя начало опускаться. Силы… ему нужны силы… чтобы дожать. Добить. Нельзя оставлять нежить за спиной.

И вокруг.

И просто…

— Вин, ты… выдохни.

Выдохнет.

И вдохнет. И снова ударит, толкнет свою же стену, заставив подвинуться еще немного.

— Полная… реструктуризация без потери исходных свойств пространства…

Понять бы что это…

Или не надо.

Шаг.

И снова. И все-таки силы уходят, причем не только его. Винченцо попытался стряхнуть с плеча руку Миары.

— Не дури, братец.

— Ты… выберешься.

— И ты выберешься. Или… не знаю, что с тобой сделаю. И вообще… можно чуть убавить… наверное. А то не видно ни хрена.

Пламя само отползало. Стена распалась на отдельные костры, и те горели, уже