в глазах полыхнули яркие с черными ободками звезды. Кирюху с двумя дружинниками унесло кубарем куда-то к оружейке, куда именно СОБРовец не разглядел — не мог повернуть голову. Тяжесть то наваливалась, то отпускала словно буйные морские волны, затопившие коридор. С нехорошим изумлением Николай обнаружил, что мимо него, тяжко ударяя конечностями в пенолит, прокатился кто-то огромный в блестящей как новая резина одежде — кафравец, мать его! Еще два инопланетянина застряли где-то между дымящихся развалин укрепления. А последний из стоявших на ногах исчез в один короткий и непонятный вмиг. Только позже Старовойтов догадался: гоблина банально смахнуло в шахту, прожженную Мякушевым. Вот и хорошо: минус один хоть на какое-то время. Робот только целехонький висел возле стены, прорубив в ней острой кромкой глубокий шрам.

«Робот… — пронеслось в гудящей голове Николая, — его гасить в первую очередь! Робот…». Старовойтов сам толком не понимал, почему от этой штуковины ему чудилась наибольшая опасность. Не от кафров, валявшихся между кусков пенолита и человеческих тел, не от платформы с механизмами, край которой торчал в густом дыму возле сужения прохода, а именно от дискообразгого уродца, злобно мигавшего желтыми и красными глазками. Возможно, угроза от робота мерещилась потому, что именно его Старовойтов подозревал в причастности к чудовищным взрывам, погубившим Кукиша и большую часть спецгруппы.

— Гори ты в аду, — пробормотал Николай, наводя плазмомет на кафравскую машину. Пальцы мягко поджали две спусковых пластины, и яркий сгусток с ворчанием ушел к цели. Оказывается, приноровиться стрелять можно даже с этого утюга. Да хоть с гладильной доски, если надо! Если вопрос жизни-смерти твоей и товарищей стоит ребром!

Плевок плазмы ударил в надстройку над дисковым телом, рявкнул как хищное существо, пуская огненные щупальца в прорези купола. Робот завертелся на месте, водя из стороны в сторону раструбами, словно в слепоте и ярости ища обидчика. Выпустить еще заряд в металлического противника Старовойтову не удалось: карем-кафравец, стоявший на четвереньках, поднял оружие и начал стрельбу по бойцам Хрипунова, разбросанных между останками укрепления и стеной. И второй кафр завозился грузным телом, отгребая клешнями куски пенолита и раздавленных людей. Только двое дружинников ответили огнем хозяевам звездолета, остальные или выронили оружие после гравитационной встряски, или пребывали в темном замешательстве, таком что, хоть по морде им лупи, хоть режь — не почувствуют. Вояки, блин!

Старовойтов плавно прижал спусковые пластины и положил заряд плазмы туда, где шлем кафра стыковался с ободком черно-синей бронированной одежды. Скорее всего именно там уязвимое место. Если в стыке имелась щель, то плазма просочится в нее. Так и вышло: инопланетянин выронил оружие, дергаясь как свинья под высоковольтным напряжением, издавая сдавленный рев. Еще один сгусток плазмы ударил ему в спину. Откуда? Едва слышные в ворчание огня щелчки разорвали броню на другом кафре. Просто чудо! Доброе, светлое, для кого-то кровавое: красная жижа фонтанами брызнула из туловища инопланетянина на пенолит.

«Теперь робот! Робот! — вспыхнуло искрой в голове СОБРовца» Он навел плазмомет выше мигающих на диске глазков, прицеливаясь и обнаруживая с почти детским удивлением, как от машины отлетают куски металла. Робот упал на пол, так и не дождавшись второй порции плазмы от Старовойтова. А снайпер заметил шевеление в узком жерле туннеля. Ну конечно, Гудвес оставил там нескольких ребят типа как в засаде, чтобы те ударили кафрам в тыл. Вот и сработало. Только что за оружие у них? Прямо скажем неслабое оружие (о козлобоях Николай еще понятия не имел)! И на кой черт тогда эти плазмометы?

Двое малознакомых ему бойцов, кажется числившиеся у Сани Вольного, выпрыгнули из темного овала туннеля и взяли на прицел самодвижущуюся платформу, пока не подававшую признаков агрессивности. «Разбирайтесь сами, — мысленно решил Старовойтов и повернулся к оружейке». Здесь происходили менее приятные дела: кафравец, прокатившийся туда во время встряски и всеобщей неразберихи, наворотил много бед. Пол и часть стены до огромного, почему-то закрытого люка, дымилась, местами пылала желтыми языками. Сколько нововладимирцев положил кафр трудно понять, но минимум четыре обугленных тупа лежали в разных местах прохода. Сам космический гоблин тоже выглядел мертвым: лапы в стороны, башка со сдернутым наполовину шлемом набок. Возле кучи инопланетного барахла полусидя расположился Гудвес. Жив ли он? Лицо серое точно вековая пыль, только на правой щеке и лбу мазки сажи, и его заметный нос кажется еще длиннее. Правая рука вывернута за спину, левая будто тянется к пистолету системы «Вальтер», что валяется в пенолитовом расплаве. И нога Василия Григорьевича черная, словно покрыта смоляной коростой.

Старовойтов сделал несколько шагов к нему и за поворотом увидел тех, кто в этой переделке уцелел: Кирюха Мякушев — везучий чертенок, Ильясов, Дудик, еще трое, знакомых только в лицо.

Мякушев вскинул голову, но спросить так и не смог — язык будто прилип к небу. Николай понял его без слов:

— Вроде отделались, — произнес он, подходя к Гудкову. — Один кафр жив еще — в дыру его унесло. Ту, что в полу. А наших полегло… — он мотнул головой, — …много.

Здесь и зам главы администрации открыл свои зеленовато-болотные глаза, зрачки уперлись в Старовойтова.

— Вольный, Коржиков, Хрипунов? Кто уцелел? — прорычал Гудвес. Боль в сожженной ноге была такой, что ему чудилось: это последние минуты, сейчас лопнет сердце, и проклятый мир угаснет навсегда. И прощай Фаргерт, прощай Нововладимирск. И рыжеволосая стервочка, которая только сегодня стала доброй к нему, тоже прощай.

* * *

Второй следящий Пимер-Кри-Ин лежал в полудреме у контрольного экрана. Ничего необычного: в углу красноватый шар звезды, крупная точка Фаргерта и звезды, звезды, среди блеска которых затерялось еще несколько планет системы Аулур. Скука, теплая, тягучая скука, и даже лень прихлебывать коктейль, булькающий в сосуде разноцветными пузырями. Не было смысла гнать рейдер сюда, ведь говорил об этом опытный Эрх-Кон-За — у него ума на шесть пунктов больше, чем у капитана. Но капитан есть капитан, с ним спорить опасно. Ведь клан Извилистых Линий Быстрых Прозрачных Рек теперь представлен во Дворце ста двадцатью миллионами членов, а это явный перевес. С другой стороны здесь, в окрестностях Аулур нет и никогда не будет кораблей дрейфов, а значит, шансы вернуться под родное небо живыми бесконечно велики. Это хорошо. Это прекрасно. Это влажно и разноцветно, точно пузырьки коктейля.

Вспомнив о коктейле, Пимер-Кри-Ин таки уцепил сосуд с подставки длинным щупальцем и поднес ко рту. Первый глоток всегда самый приятный. Он подобен плаванию в океане ЗиТи, он равен прикосновению прекрасной Они-Пыш-Аны или словам в Зале Кривого Когтя, и от этого разноцветные пузыри словно разрываются в