class="p1">Несколько мужчин, живущих по соседству, приглашали меня на ужин, предлагая избавиться от пустоты, которая поглощала мои мысли и угрожала поглотить меня целиком. Но от одной мысли о том, что кто-то из них прикоснется ко мне, мне становилось физически плохо — и не только потому, что я была беременна.

Я не находила удовольствия ни в окружающих, ни в их компании. Когда люди пытались подружиться со мной в местном кафе, я старалась держаться на расстоянии.

Жизнь без Ксандера превратилась в мучительное испытание. Каждое утро я просыпалась в поисках его, но мое сердце замирало, когда наступала реальность. Единственное, что меня ожидало в течение дня, — это холодная пустота будущего без него. Это была жестокая судьба — лишиться настоящей любви и мечты.

Но ночи были еще хуже, наполненные тишиной и холодом. Когда я забиралась в постель, сама мысль о том, что я никогда не почувствую тепло его рук или не испытаю удовольствия, которое он мог бы мне подарить, была удушающей, как потеря, которую я еще не успела осознать. Я лежала без сна в постели, представляя, как его тело прижимается ко мне, но вместо этого ощущала его отсутствие. Одиночество словно физический груз сдавливало мне грудь.

Накрывать на стол на одного стало еще более унылым занятием, чем во время «брака» с Генри, потому что я не особенно любила его общество. От осознания того, кто мог бы сидеть напротив меня, мне хотелось рухнуть на пол.

Я и не подозревала, что можно скучать по кому-то до боли.

Затем мне в голову пришла ужасающая мысль: я всегда буду чувствовать себя так без Ксандера. Потому что пустота, которую я ощущала, когда он ушел, прекратилась только после его возвращения в мою жизнь.

После очередной депрессивной недели мысли о Ксандере терзали меня больше, чем когда-либо. Безжизненно приступив к своим повседневным делам, я рассеянно взглянула на свой телефон. Мои глаза расширились, когда я наткнулась на дату на экране.

Сегодня был день рождения Ксандера.

Остатки моей решимости рухнули, как шлюз. Я больше не могла терпеть. Мне нужно было поговорить с ним сегодня, пусть даже для того, чтобы лишь поздравить его с днем рождения.

Идея была не так уж плоха, верно? В конце концов, это был его день рождения.

Не в силах удержаться, я вошла в свои социальные сети, которых избегала уже несколько недель. Сегодня мне нужна была хоть какая-то связь с ним…

И тогда я увидела это. Мои почтовые ящики были завалены сообщениями от Ксандера.

Не проходило и дня, чтобы он не пытался связаться со мной.

Поправка.

Не проходило и часа, чтобы он не отправлял мне сообщения в Instagram, Facebook или LinkedIn.

Как истинная слабачка, сначала я прочитала сообщения в Instagram. Я думала, они будут полны угроз навсегда запереть меня в лечебнице, если я не вернусь домой.

Вместо этого… там были извинения.

Сотни сообщений с извинениями, и не те халтурные версии, которые Генри обычно бросал в мою сторону. Настоящие извинения.

Ксандер: Мне жаль, детка.

Ксандер: Я не понимал, как сильно обижал тебя.

Ксандер: Я превратился в Генри, во все, что ненавидел. Почему? Почему я это сделал, Джордан?

Ксандер: Я так беспокоился о том, что ты бросишь меня, что мне даже в голову не пришло, что ты можешь остаться, если я просто сделаю тебя счастливой. Как я мог допустить такую большую ошибку?

Ксандер: А теперь, когда ты ушла, в моей жизни только темнота.

Ксандер: Я хочу стать лучшим мужчиной для тебя, потому что без тебя я ничто.

Ксандер: Я разорвал заявление об опеке и засвидетельствовал, что ты больше не нуждаешься в присмотре.

Я моргнула, прочитав последнее сообщение, с трудом веря, что это возможно. За ним следовали скриншоты отредактированного заявления, и документ, в котором говорилось о полном прекращении опеки.

Ксандер: Ты свободна, Джордан. И как свободная женщина, выбери меня, потому что ты этого хочешь, а не потому, что я тебя заставляю.

Я откинулась на спинку неудобного деревянного стула, который достался мне вместе с квартирой. Я не могла поверить. Это было то, чего я всегда хотела.

Я была свободна — наконец-то свободна — и по иронии судьбы, единственным человеком, с которым я хотела отпраздновать это событие, был Ксандер.

Я продолжила читать.

Ксандер: Теперь я появляюсь на своих играх только потому, что надеюсь, что ты их смотришь.

Ксандер: Ты смотрела вчерашнюю игру, Джордан? Тот гол был для тебя, детка. Вся игра была для тебя.

Ксандер: Я не могу жить без тебя, детка. Пожалуйста, ответь мне.

Ксандер: Пожалуйста, тюремная птичка. Вернись ко мне. Без тебя все не так.

А потом было его самое последнее сообщение, которое останется в моей памяти навсегда.

Ксандер: Я буду любить тебя вечно. Я буду ждать тебя вечно.

При виде этих слов я почувствовала, как несколько осколков моего сердца встали на место, заново пронзив меня щемящей сладостью.

Прежде чем я смогла отговорить себя, я глубоко вздохнула и отправила сообщение, напечатав его кончиками пальцев, которые тут же онемели от моей смелости. Я знала, что не должна искушать судьбу, но просто не могла удержаться.

Джордан: С днем рождения!

Глава 37

Ксандер

Прошло несколько недель с тех пор, как Джордан выскользнула из моих рук и бросила меня. С тех пор я исчерпал все возможности найти ее, почти не спал, не ел и не делал многого другого.

Единственное, что мне еще удавалось, — это посещать тренировки и появляться на играх, чтобы выплеснуть свой гнев. Мой послужной список на катке никогда не был лучше… или хуже, в зависимости от того, кого вы спросите. Игры также были способом общения с Джордан, но смотрела она их или нет, еще предстояло выяснить.

Как только сезон закончился, я вернулся к жизни в забвении и небытии. Моя маленькая тюремная птичка вырвалась из клетки и забрала с собой мое сердце, когда сбежала, и теперь я был лишь сосудом с яростью на себя и разбитым сердцем из-за нее.

— Ксандер. — Джаспер вошел в мою комнату, на его лице было написано беспокойство.

— Что?

— Я улетаю в Нью-Йорк сегодня вечером. Вернусь только в следующие выходные.

Джаспер раздражал своим присутствием, прилетая на каждые выходные, как только заканчивал занятия. Я знал, что он беспокоится обо мне: он выразил свою озабоченность тем, как сильно я нагружаю себя на льду.

Иногда я разговаривал с ним. В другие дни у меня