подметают двор, ходят с заплечной корзиной за хворостом и лекарственными травами и гоняют даосов, чтобы те не забывали есть, умываться и переодеваться, если одеяния испачкаются.

Люди были Шу Э любопытны. Они охотно учили её ловить рыбу, различать сорняки и полезные злаки, использовать песок и камни для стирки, зашивать прорехи так, чтобы заплаты не были заметны… Шу Э прекрасно умела всё это делать с помощью теней, и получалось гораздо лучше, чем у людей, но она пробовала их несовершенные методы интереса ради.

Починять одежду ей не понравилось, поскольку она исколола все пальцы, а вот рыбалка пришлась по вкусу. Но рыбёшки на удочку ловились мелкие, а тенями можно было поймать хоть Царь-рыбу, так что Шу Э скоро забросила и рыбалку. Она вообще не любила разлучаться с Чангэ и всегда держалась с ним рядом, за исключением тех случаев, когда Чангэ уходил изгонять злых духов.

Чангэ был счастлив как никогда. Дни проходили безмятежно, ночи пролетали на одном дыхании. Сладостное послевкусие этих ночей безраздельно владело и его телом, и его сердцем. Под водопадом он медитировал теперь редко, только когда предстояло изгонять злых духов. Ему хватало обычных культивационных тренировок, Ци пребывала в состоянии умиротворённого покоя. Засыпая и просыпаясь в объятиях Шу Э, он чувствовал, что это и есть его абсолют. Ему ничего больше не было нужно.

Шу Э очень чутко чувствовала его настроение и всегда заботилась, чтобы Чангэ лишний раз не утруждал себя чем бы то ни было.

«Духи-помощники только тем и занимаются, что облегчают жизнь своим хозяевам», – важно объявила Шу Э, когда Чангэ что-то пытался возразить на это.

Ей доставляло удовольствие притворяться духом-помощником и угождать Чангэ даже в мелочах. Чангэ сдался, переспорить Шу Э было невозможно, к тому же она играла нечестно: стоило Чангэ заупрямиться, она попросту сбрасывала с себя одеяние, а Чангэ не мог устоять перед этим красивым, практически совершенным телом, так беззастенчиво отдающимся в его власть. Спор превращался в любовные забавы, и зачастую Чангэ попросту забывал, что они о чём-то спорили.

О Великом Ничто и о своём изгнании Шу Э даже не вспоминала. Ей предстояла целая вечность с её любимым Чангэ. Так она думала.

[308] Месть Седьмой владычицы ада

Тот день начался как обычно.

Люди оставляли приношения для Речного бога. Некоторые уходили сразу, другие задерживались ненадолго, чтобы попросить лекарства или перекинуться с Шу Э парой слов.

Чангэ слушал вполуха, он был занят изготовлением пилюль: смертельная болезнь истощила запасы, необходимо было их пополнить, прежде чем в эти края придёт зима, смена сезонов всегда сопряжена с какими-то недугами. Но скоро хижина опустела, голоса людей затихли вдалеке.

Шу Э деловито перебирала приношения, откладывая то, что пригодится для ужина, в сторону. Гроздь сочных жёлтых ягод, немного похожих на виноград, выглядела аппетитно и пахла изумительно. Шу Э подхватила одну ягодку ногтями и забросила себе в рот.

– А кто был тот человек? – спросил вдруг Чангэ. – Он не из нашей деревни.

– Какой? – удивилась Шу Э.

– Тот, что принёс эти ягоды. Он как-то быстро ушёл, я даже не заметил, когда.

Шу Э не ответила.

Чангэ поднял голову и испуганно вскрикнул:

– Шу Э!

Та смертельно побледнела, ухватилась левой рукой за край стола, правая сжимала висок. В лице её проявилось что-то… бесконечный ужас? потрясение? Чангэ никогда не видел на её лице такого выражения. Он вскочил из-за стола, но Шу Э рявкнула на него:

– Не подходи!

Чангэ застыл. И такого остервенения в голосе Шу Э он тоже никогда не слышал.

Шу Э часто задышала, подняла руку и смахнула со стола корзину, ягоды рассыпались по полу. Но когда Чангэ сделал движение, чтобы собрать их, Шу Э снова рявкнула:

– Не трогай их! Они ядовиты!

– Шу Э? – воскликнул Чангэ. – Ты их ела?

Шу Э продолжала терзать висок пальцами, словно пытаясь содрать с себя личину. Лицо её посерело, на глазной повязке проступили красноватые пятна. Дышала она часто и надрывно, словно задыхаясь от подступивших рыданий. Тени, как заметил Чангэ, словно с ума сошли: клубились беспорядочно, набегая друг на друга, сталкивались, распадались на части, как волны, попавшие в ловушку между двумя течениями.

– Шу Э… – Чангэ сделал к Шу Э шаг.

– Не подходи! – едва ли не со страхом воскликнула Шу Э.

– Но я должен тебе помочь…

– Ничто мне уже не поможет, – простонала Шу Э, и её лицо исказилось. – Чангэ, не подходи. Я могу убить тебя, даже не поняв этого…

Чангэ слегка вздрогнул:

– Что ты такое говоришь, Шу Э? Если эти ягоды были ядовиты, противоядие…

– От них нет противоядия, – уже спокойнее сказала Шу Э, голос её был мёртвым и мало напоминал её прежний или человеческий. – Эти ягоды не из мира смертных. Седьмая мне отомстила. Подослала кого-то из душ-химер и подсунула мне ягоды пробуждения. Я не способна заметить душу-химеру, даже если она будет плясать прямо передо мной.

– Ягоды… чего? – переспросил Чангэ. Такое название он слышал впервые.

– Ягоды пробуждения, – сдавленно сказала Шу Э. – Я никогда их не видела, только слышала о них, потому и не распознала. Они ядовиты, но приносят не смерть.

Чангэ, услышав это, вздохнул с облегчением, но Шу Э продолжила с такой горечью, что сердце сжалось:

– Уж лучше бы смерть!

– Шу Э, не говори так, – взмолился Чангэ.

Шу Э снова вцепилась себе в висок:

– А я ведь даже не Шу Э. Я начисто всё забыла. Как я могла забыть… такое?

– Шу Э? – непонимающе позвал Чангэ.

– Эти ягоды, – сказала Шу Э совершенно чужим голосом, – не убивают, но возвращают тому, кто их съест, воспоминания о прошлых жизнях, сколько бы их ни было.

– И ты вспомнила…

Шу Э вдруг зажала рот ладонью и метнулась из хижины. Чангэ поспешил за ней. Шу Э упала на четвереньки, лицом в траву, её рвало.

Заслышав шаги Чангэ, она опять сдавленно сказала:

– Не подходи! Это осквернит тебя.

– Что? – потрясённо переспросил Чангэ.

Голос Шу Э прервался очередным спазмом. Чангэ решительно подошёл, силой поднял её на ноги. Шу Э отшатнулась, вырвалась и отступила на несколько шагов.

– Шу Э, прекрати! Как может меня осквернить то, что ты вспомнила свою прошлую жизнь? – мягко увещевал Чангэ. – Я ведь говорил тебе, будь ты даже демоном ада…

– Я им и была, – резко сказала Шу Э, – демоном в человеческом обличье. Я не достойна даже одним воздухом с тобой дышать! Само моё присутствие оскверняет это место.

– Прекрати! – рассердился Чангэ. – Большей глупости я не слышал.