– Кем я была? – прервала его Шу Э с каким-то истеричным смехом. – Ещё бы ты знал! Ты небожитель, имя Лю Цзиньцзы тебе ничего не скажет. Тебя ещё не было в мире смертных, когда этот демон в человеческом обличье ходил по земле…

По лицу Чангэ пробежала едва заметная тень. Историю мира смертных он знал лучше, чем полагала Шу Э. Он странствовал и слышал, что рассказывали люди о былых временах и событиях. Если происходили чудеса или, наоборот, какие-то страсти, люди помнили об этом долго, а чтобы не забывалось – слагали легенды, которые потом записывали и хранили монахи.

Имя Лю Цзиньцзы было не из тех, что люди забудут даже через тысячи лет, хоть царство Шуй давно исчезло с лица земли. Чангэ прекрасно знал его историю. Но какое это имело значение?

– Шу Э, – попытался Чангэ ещё раз, – прошлая жизнь ничего не значит. Круг перерождения бесконечен, жизни сменяют друг друга, душа проходит очищение, перерождаясь снова и снова.

– Моя душа осталась в первозданном виде, – отрезала Шу Э, – я не перерождалась. Ты думаешь, владыки ада позволили бы моей душе переродиться?

Она снова рассмеялась, на этот раз невыразительно, точно спазмы всё ещё сдавливали её горло.

– Омерзительно! – воскликнула она, обхватывая плечи руками. – Я сама есть Скверна! Как я могу… Не подходи!

Она попятилась, выставляя руку и раз за разом отталкивая Чангэ.

– Шу Э, успокойся, – просил Чангэ. – Мне всё равно, кем ты была в прошлой жизни…

– А мне не всё равно! – рявкнула Шу Э, глазная повязка её ещё больше окровенилась.

– Шу Э…

– Прости… – прошептала Шу Э, закусывая губу, – прости… и прощай.

– Нет!

Пальцы Чангэ схватили воздух. Шу Э растворилась в тенях.

– Шу Э!

Чангэ бросился её искать, охваченный безумным страхом. Шу Э нигде не было, она исчезла из этого мира. Бесследно.

[309] Демон в человеческом обличье

Когда в семье правителя царства Шуй родился наследник, это сочли чудом. Лю Гуаньцзы был уже в преклонном возрасте, детей у него не было, хоть он сменил несколько жён и имел полсотни наложниц. Он молился богам, оставляя в храмах царства Шуй щедрые приношения, но боги оставались безучастны.

Отчаявшись, он велел написать картину, изображающую десять владык ада, и помолился перед ней. Клятв он не приносил, обетов не давал, но не успел он подняться с колен, как к нему примчались с известием, что его супруга, которую он взял в жёны несколько лет назад, понесла.

Спустя установленное время, родился ребёнок – мальчик, его назвали Лю Цзиньцзы. Но поскольку отец его был уже стар, а мать измучена родами, то вскоре оба родителя умерли, оставив ребёнка на попечение министров.

Правителем царства Шуй Лю Цзиньцзы стал в тринадцать лет.

Лю Цзиньцзы был необыкновенно красив. Глаза его были необычного серого оттенка, лицо напоминало черты богов и богинь в даосских храмах своей точёной красотой. Воспитанный в лучших традициях царства Шуй, он знал обряды и законы, был образовании и достаточно высокомерен, чтобы понимать, какое положение он однажды займёт.

Министры, бывшие его регентами до поры до времени, прельщали его роскошными одеяниями, изысканными яствами, красавицами-девственницами, собранными со всех концов царства Шуй, и несметными богатствами казны. Лю Цзиньцзы оставался равнодушным ко всему.

Он ел и пил без удовольствия, не любовался красивыми одеяниями, спал с наложницами исподволь. Казалось, он был лишён каких бы то ни было чувств и желаний. Жалости тоже: он никогда не колебался, подписывая смертные приговоры, и без трепета взирал на казни, которые проводили для его развлечения.

К шестнадцати годам Лю Цзиньцзы одержал несколько побед над соседними царствами и присоединил их к царству Шуй. При нём царство Шуй процветало.

В семнадцать Лю Цзиньцзы проявил интерес к живописи. Он велел собрать во дворце все картины, какие только найдутся. Среди прочих ему попалась картина, которую нарисовал его отец для чествования десяти владык ада, и Лю Цзиньцзы был потрясён до глубины души. Он часами её разглядывал. О происхождении картины узнать не удалось: Лю Гуаньцзы провёл обряд умилостивления владык ада втайне, а художник, нарисовавший картину, был умерщвлён.

Картина была очень хороша. Десять верховных демонов художник нарисовал красивыми, похожими на богов, они восхищали взгляд, а не устрашали, ведь Лю Гуаньцзы нужно было задобрить их, чтобы они исполнили его желание.

Лю Цзиньцзы велел повесить картину в лучших покоях дворца и устроить возле неё алтарь. В царстве Шуй поклонялись другим богам, и министры воспротивились такому решению. Лю Цзиньцзы казнил их, впервые проявляя истинный характер, и назначил других, которые потакали ему во всём.

Лю Цзиньцзы собрал со всех концов царства Шуй книги и летописи, которые рассказывали об устройстве ада, и прочёл их все. Его прельщала мысль, что если поклоняться десяти владыкам ада, то они исполнят его желание и он станет самым могущественным правителем мира смертных, а может, и самого ада. Ему хотелось бы, чтобы его изображение красовалось на той картине вместе с ними.

Алтарь десяти владык ада, украшенный золотом и драгоценными камнями, ломился от приношений, которые Лю Цзиньцзы оставлял, но ничего не происходило.

Он позвал к себе гадателя и спросил, почему так. Гадатель ответил, что демонам, коими являются десять владык ада, не оставляют приношений, но приносят жертвы. Лю Цзиньцзы велел забивать баранов и волов и поливать алтарь свежей кровью каждый день, но ничего не происходило.

Он вновь позвал гадателя и спросил, почему так. Гадатель ответил, что требуется человеческая жертва. Лю Цзиньцзы исполнил и это, но ничего не происходило. Рассерженный, он велел казнить гадателя и призвал другого.

Второй гадатель сказал, что требуется человеческая жертва, но одной души владыкам ада мало, потому они и не отвечают на зов. Лю Цзиньцзы пожертвовал на алтарь дюжину душ, но ничего не происходило.

Второй гадатель сказал, что десяти владыкам ада мало дюжины душ, и Лю Цзиньцзы пожертвовал целую сотню, но ничего не происходило. Разгневанный, он велел казнить и второго гадателя, но тот сказал, что жертвование сотни душ – ничтожно перед лицом владык ада, требуется гораздо больше душ, чтобы обратить на себя их взор. Лю Цзиньцзы велел убить тысячу людей и положить их тела перед алтарём, но ничего не происходило. Второй гадатель сказал, что мало и этого.

Захваченный едва ли не азартом в ожидании ответа десяти владык ада, Лю Цзиньцзы приносил всё новые и новые жертвы. Характер его стремительно менялся, он перестал заниматься государственными