Оборотни действительно быстро схватили суть. Сам Атей провел легкий комплекс с ножами и теперь смотрел за движениями близнецов, изредка их поправляя.

– Ты почему меня не разбудил, брат? – хмуро спросила Дарина из-за спины Призрака. Он слышал ее, но сразу оборачиваться не стал, а теперь пришлось. Девушка стояла в тренировочной одежде, сжимая в руке свой кинжал. В десятке шагов за ней стояла Виолин, тоже готовая к разминке.

Особняк просыпался. Во внутренний двор выходили разумные и с преданными взорами приветствовали своего князя: кто поклоном, кто ударом в грудь и кивком головы.

– Прости, сестренка, – очень нежно улыбнулся Атей. – Будить было жалко.

– Нечего жалеть, – твердо сказала она, что не совсем соответствовало пятнадцатилетней девушке.

– Больше не буду, – кивнул князь. – Иди сюда, начинаем изучать стойки и удары. Существуют три основные стойки: фронтальная, правосторонняя и левосторонняя. Фронтальная стойка – ноги располагаются на ширине плеч, колени слегка согнуты. Нож находится в правой руке. Кстати, позже посмотрим, как ты владеешь левой рукой. Обоерукий боец – очень опасный воин.

– Ты и твоя сестра ненормальные, князь, – послышался голос принцессы, которая вместе с герцогиней вышли из дома. И не понятно, чего в этом голосе было больше, восхищения или мягкого упрека. – После такой ночи и утраты, что вы понесли, уже утром вновь изматывать себя тренировками.

На эту реплику неожиданно ответила Дарина:

– Простите меня, принцесса, но мы Сайшат и нас слишком мало, чтобы быть слабыми. Продолжим, брат.

– Вот я и говорю, что сумасшедшие. Наверное, именно поэтому мне нравится ваш род, – все же в голосе Ирены Светлой, принцессы Даргаса, больше было восхищения.

А еще Атей краем уха уловил короткую, преисполненную гордостью за Даринку фразу, которую Добруша тихо сказала Бенигне и ее девочкам:

– Это наша КНЯЖНА Дарина Игла.

А потом был погребальный костер на берегу Рубежной, на котором чистая душа Медаи Пышки устремилась ввысь. На том самом берегу, где ее и схватили прихвостни графа Генберг. Народ провожал ее молча, лишь у женщин сплошным потоком текли по щекам слезы, но и плакать они старались совершенно бесшумно. И был поминальный обед, который также прошел в полной тишине. И когда он стал подходить к завершению, со своего места встал князь.

– Не время печалиться, друзья, – начал говорить он. – Медая навсегда останется в нашей памяти и наших сердцах, но мы должны жить дальше. Моя сестра сегодня сказала очень хорошие слова, их хоть сейчас на гербе выбивай: «Мы Сайшат, и нас слишком мало, чтобы быть слабыми». И пусть Медая, глядя на нас из лучшего мира, радуется, что мы действительно к этому стремимся. Жизни не бывает без смерти, и они еще будут – от этого не уйти. Вот только мы будем продолжать жить, даже покинув этот мир, если останемся в памяти наших потомков. А помнить нас будут, если мы оставим след в этой жизни. Если мы будем работать. За работу, друзья.

Князь встал и уже хотел идти к себе в кабинет, когда увидел в конце длинного стола, который был накрыт тут же во внутреннем дворе, Рута – одного из сыновей Танеха, которого ранили при покушении на принцессу.

– Рут, – удивился он. – Ты уже смог встать?

– Да, княже, – поднялся с места бледный, еще очень слабый малец. Его правая рука висела на перевязи, но взгляд был твердый и решительный.

– Ты зачем тогда вылез из-под фургона? – спросил его Атей.

– В дядьку Лорна стрела попала, – ответил мальчик. – И он упал. Хотел помочь ему за повозкой укрыться. Оттащить хотел.

– Вот значит как, – задумался Призрак. – Родители, вам не кажется, что Рут заслужил второе имя?

Танех и Ганея встали со своих мест, не зная, что на это ответить князю.

– Если вы не против, я сам его нареку. Рут Храбрый, – улыбнулся Атей. – Я думаю это именно то имя, которое он заслужил. Носи его с честью, малыш, оно теперь тебя ко многому обязывает.

Лицо мальчишки светилось от счастья, а его родителей – от гордости за него. Он не просто получил свое второе имя. Им нарек его сам КНЯЗЬ. И взгляды других детей, немного завистливые, что были направлены на Рута, говорили только о том, что они теперь приложат все свои силы, чтобы удостоиться такой же чести.

– Дарина, Хальд, Лайгор, Виолин, я жду вас у себя в кабинете. Принцесса, герцогиня, прошу простить меня – дела, – сказал напоследок Призрак и решительно двинулся к дому.

Даргасский Мегар. Логово Сайшат

Атей ходил по своему кабинету, привычно заложив за спину руки. Ходил и не мог понять, чего же он упустил.

– Атей, ты позволишь? – в дверь вошла принцесса, и Призрак сразу понял, что еще не сделал.

– Конечно, Ирена – кивнул он. – Я и сам хотел найти вас. Ты сама видела, что произошло ночью, и я думаю, что имел право на месть. Вот только граф был все же подданным твоего отца, и я теперь ума не приложу, как быть дальше.

– Не волнуйся, Призрак, – отмахнулась Ирена. – Ты думаешь, я зря вместе с твоим Лайгором провела почти всю ночь в особняке Генберга? Ты даже не представляешь, до какой степени бывший граф зарвался. Он действительно считал всю провинцию и Мегар своей собственностью. В его подвалах было столько денег, что хранилище могло сравниться с королевской казной. А еще там были разумные, много разумных.

– А почему все это было? – вычленил главное для себя князь из разговора принцессы.

– А вот это именно тот вопрос, мой друг, решить который я и пришла к тебе, – присев в кресло, ответила девушка. – Пусть твои люди тоже войдут. Узнав тебя немного, я уверена, что ты сразу будешь отдавать распоряжения.

– Да, ты права.

– Ситалк, – повернулся он к одному из близнецов. Их замершие фигуры стояли в противоположных углах возле окна. И на них уже никто не обращал внимания, будто это манекены, аналогичные тому, что стоял в нише. – Зови остальных.

Вскоре кабинет князя, как уже бывало не раз, оказался до отказа набит разумными.

– Пожалуй, начнем, – сказал Атей, усаживаясь за свой стол. – Я хотел поговорить сначала с принцессой, но она сказала, что без вашего участия здесь не обойтись. Лайгор, доложи все по особняку графа Генберга.

– Призрак, ты был слишком милосердным с этим выродком, убив его так быстро. То, что мы увидели с принцессой Иреной, обычными словами не описать. Его подвал забит не только деньгами, это как раз неудивительно. Он полон разумных, которых приготовили к продаже. Воля некоторых уже сломлена, многие еще держатся. Чтобы они были более покладистыми, граф приказывал на их глазах подвергать страшным пыткам самых дерзких, на его взгляд, пленников. Все очень измождены. В темнице сидели целыми семьями. Всего нам удалось насчитать четыре десятка разумных. Плюс еще десятка полтора оставшихся в живых слуг. Принцессе пришлось расстаться с тайной своего пребывания в Мегаре и вызвать стражу и представителей магистрата города, которые сейчас занимаются описью имущества Завитушки.