я успел приметить троих с лампасами, уточнил: — К которому? — В надежде узнать фамилию или должность. Но моему ходу "конем" удача не улыбнулась.

— Пойдемте со мной, я проведу вас товарищ лейтенант! — Мы подошли к командирскому бронеавтомобилю и скромно стали в стороне. А генералы тем временем вовсю ручкались друг с другом.

— Генерал-майор Кондрусев.

— Полковой комиссар Липодаев

— Генерал-майор Тамручи.

Пожав друг всем руки, Москаленко произнес: — Ну вот и познакомились товарищи! А то раньше только слышал, о Вас в штарме у генерал-майора Потапова, когда он знакомил меня с обстановкой в полосе армии.

Кондрусев ответил: — Мы тоже о Вас только слышали, надеялись познакомиться на командно-штабном учении, но Ваше соединение в нем участие почему-то не принимало.

— Моя бригада является резервом Главнокомандования, и имеет свои задачи.

— Не обрисуете? Так, сказать в общих чертах...

— Бригаде следовать на Владимир-Волынск и во взаимодействии с Вашим двадцать вторым механизированным корпусом разбить противника, перешедшего границу, восстановить положение. Границу не переходить.

Кондрусев в свою очередь подтвердил, что им получен приказ нанести удар по вторгшемуся противнику в районе Владимир-Волынского.

Я в это время, стоял не дыша, и даже немного спрятался за Фомина. Тут меня тихонько начали дергать за рукав, обернувшись я увидел, что рядом стоит мой солдат. Подняв брови и легонько кивнув, мол "что надо"? Он шепотом сказал: — Товарищ лейтенант! От "Овода" предупреждение: "В нашем направлении движется группа целей в количестве тридцати двух единиц. ОВП шесть с половиной минут".

Дав знак солдату, что бы он уходил, я снова прислушался к разговору генералов..

— Две из трех дивизий корпуса — девятнадцатая танковая и двести пятнадцатая моторизованная согласно вскрытого пакета выдвигаются из Ровно в район Ковеля и могут прибыть туда лишь к исходу следующего дня, им предстоит совершить стосорокакилометровый марш. О третьей своей дивизии — сорок первой знаю лишь то, что вчера вечером 21 июня она находилась в месте своего расквартирования — на западной окраине Владимир-Волынска, в бывших польских казармах. — Говорил генерал Кондрусев.

Набрав полную грудь воздуха, я вышел из-за спины Фомина и громко сказал: — Товарищ генерал-майор разрешите обратиться?

Генерал Кондрусев, как старший по должности кивнул головой, разрешая мне продолжить.

— Товарищи генералы! Сейчас из штаба дивизиона передали, что в нашем направлении летит тридцать два самолета, это немцы.

Я хотел продолжить, но Кондрусев прервал меня, буркнув: — Еще один предсказатель, накаркаешь...

Кондрусев хотел еще что-то сказать, но генерал Москаленко развернувшись в полоборота спросил: — Лейтенант, Вы хотели что-то добавить?

— Так точно! Для штабной колонны, такое количество самолетов избыточно, вывод — у них есть более "жирная" цель, либо впереди нас, либо сзади нас.

— Думаю, что Вы правы лейтенант, сзади совершает марш моя бригада — два артполка и подразделения обеспечения.

— Товарищ генерал-майор! Какая длина колонны?

— Около пяти километров.

— Времени для укрытия и маскировки колонны нет. Следует максимально увеличить скорость и интервал движения. Для срыва прицельного бомбометания необходимо открыть непрерывный заградительный огонь из всего стрелкового оружия. Целить не в сам самолет, а упреждение брать на корпусов пятнадцать-двадцать, так больше вероятность попасть. Это почти заградительный огонь, думаю, сам факт стрельбы здорово напряжет летчиков — вспышки, трассеры...

— Толково лейтенант! И повернувшись в сторону грузовика, крикнул: — Красноармеец Бодаков! Ко мне!

Солдат, который сидел согнувшись, рядом с каким-то ящиком, вскинул голову в выгоревшей пилотке и услышав свою фамилию, произнесенную генералом, моментально спрыгнул с кузова грузовика и со всех ног ринулся к нам. За несколько шагов до генерала он попытался перейти на строевой шаг, но Москаленко махнув рукой, приказал: — С Крыловым связь давай!

— Товарищ генерал-майор! С начальником штаба майором Крыловым связь установлена. Как только вы начали говорить с товарищами генералами я на всякий случай установил связь со штабом!

— Молодец Бодаков! Пошли к рации.

Я тоже пошел за генералом. Из кузова грузовика Бодаков протянул Москаленко допотопную гарнитуру радиостанции. Взяв ее в руки генерал кратко и толково передал приказ на отражение налета немецких бомбардировщиков. Закончив передавать указания, Москаленко взглянув на голубоватое небо, произнес: — Денек будет жаркий!

Что он имел в виду, было непонятно. Вдруг возник звук, напоминающий гудение нескольких пчел на лугу. Кто-то из наблюдателей закричал: — «Воздух»!

Все на какой-то миг замерли, а потом мгновенно разбежались по укрытиям. Отбежав к БТРу, я забрался в командирский люк и вытащив бинокль навел его в сторону немецких самолетов. Подстроив линзы оптического прибора, увидел на горизонте множество точек, которые увеличивались, и с их приближением звук от мощных двигателей нарастал и постепенно переходил в рев. Уже можно было рассмотреть самолеты, шли они тремя волнами: в первой и третьей волне было по одиннадцать машин, во второй десять. Идя идеальным строем как на параде, они словно демонстрировали свою военную мощь. Опустив бинокль, вдруг я заметил как вдоль шоссе, по земле, стелятся стремительные тени, еще мгновение, и одна из них накроет наш БТР. В этот момент, у меня в голове что-то щелкнуло и я дурным голосом заорал наводчику:

— Семен! Бл...ь наводи в солнце! Огонь по команде короткими! — Он закрутил маховичками и через несколько секунд доложил: — Таищ лейтенант не могу! Ветки мешают!

— Бл...ь! Сержант, срежь их очередью на..!

ПКТ, почти над головой рыкнул, и вместе с солнцем на меня упала щепа, мелкие ветки и листья.

— Готово! — Доложил сержант.

Наведя бинокль на ориентир, прижав рукой ларингофон к горлу, скомандовал:

— Внимание! ...Огонь!

Не имея возможности смотреть на результаты огня, я по ТПУ спросил мехвода:

— Коля! Что там?

— Дымит сцука! Дымит!

Через несколько секунд опять скомандовал:

— Внимание! ...Огонь!

Прошла секунда не больше, где-то вверху, вдруг раздался огромной силы взрыв. Это прямо в воздухе взорвался немецкий бомбардировщик. Самолет разлетелся на куски. В метрах пяти от БТРа упало колесо самолета. Удивительное дело — упавшее колесо никого не задело. Но это мне рассказали потом, а сейчас я внимательно смотрел на свой ориентир и ждал подхода третьей волны бомбардировщиков.

— Внимание! ... Огонь! Только в этот раз я мог посмотреть что происходит вверху, но для этого мне необходимо было выбраться из под дерева. Спрыгнув с БТРа, я увидел как самолет падает, вращаясь вокруг фюзеляжа, одно крыло было оторвано больше чем на половину.

В результате потери двух машин, строй самолетов рассредоточился, а главное они пошли в