— Леди не желают прокатиться по городу? — произносит немолодой мужчина с пышными каштановыми волосами и такими же усами.

— Сколько берёте? — деловым тоном произносит Кензи.

— Сто долларов, — невозмутимо произносит мужчина, опираясь на свою ярко-жёлтую машину.

— Нет, спасибо, — отвечает подруга, и мы двигаемся дальше, но мужчина следует за нами.

— Пятьдесят! — кричит он.

— Двадцать пять, — Кензи в этот момент похожа на истинную англичанку. Прямая осанка, высокоподнятый подбородок, идеально-белая кожа и прямой нос. Во взгляде видна невозмутимость и гордость. Всё в ней говорит о бойком характере, а перед такой красоткой ни один мужчина не устоит. Поэтому мужчина с сожалеющим видом соглашается на двадцать пять долларов и помогает нам сложить вещи в багажник.

— Вот ты даешь, подруга, — шёпотом говорю я, садясь в салон такси.

— Учись, пока я жива. С этими таксистами нужно быть строже. Иначе они оставят тебя с пустым кошельком. Большие города полны жуликов и прохвостов, так что держи ухо востро, детка, — Кензи подмигивает мне, и я лишь качаю головой. В этом вся Маккензи Джонс, она знает, как управлять мужчинами и прекрасно с этим справляется. Она та, кем никогда не стать мне. Мы две противоположности, а они, как известно, притягиваются. Поэтому не удивительно, что мы стали подругами.

Мы неспешно проезжаем по улицам Лондона, что позволяет любоваться прекрасной архитектурой. Всё здесь кажется таким старинным и древним. Хочется скорей пройтись по узким улочкам этого города. Здесь столько необычных и ярких личностей, что дух захватывает. Наконец машина останавливается перед нашим отелем, и мы выходим на улицу. Я знала, что Кензи сняла номер в известном и дорогом отеле, но я даже не подозревала, что это «Millennium Hotel London Mayfair». Четырехзвездочный отель с видом на площадь Гросвенор, находящийся недалеко от Гайд-парка, обладающий прекрасным внешним видом. Я как-то читала о нём в одном дизайнерском журнале, поэтому знаю, что когда-то этот особняк восемнадцатого века был домом герцогини Кендальской. Всё здание имеет богатую историю и мне уже не терпится оказаться внутри.

— Я знала, что тебе понравится, — с усмешкой произносит Кензи, глядя на меня.

— Не то слово, — выдаю я и, подхватив наши чемоданы, мы заходим в здание.

Внутри отель выглядит ещё шикарней, чем снаружи. Высокие потолки украшает лепнина и огромные многослойные люстры. В просторном холле можно увидеть мягкие кресла и диваны насыщенного сливового оттенка, рядом с которыми стоят стеклянные журнальные столики. Каждый предмет интерьера здесь особенный и неповторимый. Всё что находится здесь, является предметом искусства. Для меня, как для любителя антиквариата это настоящий рай. Мы проходим по узорчатому мраморному полу к стойке регистрации, за которой сидит молодая женщина. На ней униформа с логотипом отеля: тёмно синий пиджак, белая рубашка и юбка карандаш. Каштановые волосы уложены в идеальный пучок и блестят под ярким светом ламп.

— Добро пожаловать в наш отель. Меня зовут Миранда, чем я могу вам помочь? — спрашивает она, улыбаясь.

— Здравствуйте, я бронировала у вас номер люкс. Меня зовут Маккензи Джонс, — деловым тоном произносит подруга.

— Подождите секундочку, можно ваш паспорт?

— Конечно, — Кензи протягивает свой паспорт, и женщина принимается что-то быстро печатать на клавиатуре, вглядываясь в большой монитор компьютера. Наконец, она кивает и возвращает паспорт.

— Ваш номер готов, мисс Джонс. Патрик вас проводит и поможет с вещами, — тут она кивает в сторону молодого человека в форме носильщика. На вид ему лет двадцать, может больше. Из-за его немного застенчивой улыбки сложно определить, сколько ему лет. У него приятная внешность, плавные черты лица и тёплые карие глаза. Тёмные волосы немного завиваются и торчат из-под его тёмно-синей фуражки.

— Вот ваши ключи и добро пожаловать в Лондон, — женщина мило улыбается и возвращается к своим делам, а Патрик ловко подхватывает наши чемоданы и направляется к лифту. Кензи берёт ключи и с довольной ухмылкой следует за Патриком.

— А он милашка, — шепчет она мне, хитро улыбаясь.

— Боюсь тебя посадят за совращение малолетних, он же совсем мальчишка, — со смешком заявляю я, на что подруга только хмыкает.

— Я не собираюсь с ним спать, но флирт мне никто не запрещал, — отвечает подруга, бросая хищный взгляд на Патрика. Он то ли не замечает, как подруга строит ему глазки, то ли хорошо играет. Наверняка она не первая кто решил подбить клинья к этому красавчику. Наконец приезжает лифт, и мы втроём заходим в ярко освещённую кабинку с белыми зеркальными стенами. Даже удивительно, как такое старинное здание может существовать вместе с новинками техники. Лифт останавливается на пятом этаже и когда его створки раскрываются, мы попадаем в коридор, украшенный картинами и дизайнерскими светильниками на стенах. На полу лежит коричневый ковёр, по которому хочется пройти босиком, но никак не в уличных ботинках.

Патрик провожает нас до двери с номером двести шесть. Кензи открывает дверь пластиковым ключ-картой и проходит внутрь, я следую за ней, а Патрик замыкает нашу процессию. Номер кажется просто огромным, это больше похоже на целый дом. Тут просторная гостиная, столовая, две спальни с огромными кроватями, ванная комната с джакузи и душевой кабинкой. Воздух пахнет освежителем воздуха, чистящим средством и цветами, букеты с которыми стоят в каждой комнате. А вид из окна выходит на площадь Гросвенор. Чтобы осмотреть весь номер мне понадобился целый час. Я даже не заметила, когда ушёл Патрик. Когда я возвращаюсь в гостиную, то замечаю тележку с вешалками, на которых висят наряды, приготовленные Кензи для недели моды. Каждый наряд находится в белом чехле, и я очень хочу посмотреть, что из всего этого получилось. Я всегда верила, что Кензи добьётся своего. Она с детства мечтала стать известным дизайнером. Все платья для наших кукол шила она сама, и они были не хуже, чем продавали в магазинах. И теперь она шьёт для людей, её мечта сбылась и я очень рада за неё.

— Как на счёт выпить? — произносит подруга, разливая по бокалам белое вино.

— Давай, — подхожу к ней и беру свой бокал, — я так хочу спать, готова уснуть даже стоя.

— Перемена часовых поясов всегда так сказывается. Ложись спать, потому что вечером состоится великое событие. Мне же спать некогда, нужно всё подготовить. Я поеду в Сомерсет-Хаус, нужно подготовить платья и моделей. Показ начнётся в десять вечера, так что времени у меня не так много, как кажется. Всё должно пройти на «отлично», — подруга поднимает свой бокал и отпивает. Я тоже пробую вино и чуть не мурлычу от восторга, оно просто невероятное.

— Ладно, я быстренько приму душ, а то от меня пахнет, как от тухлой селёдки и поеду. А ты приезжай, как выспишься. Сама знаю, как сложно бывает после долгих перелётов.

— Не преувеличивай, — улыбаюсь ей, — ты чудесно пахнешь.

— Это Лондон, детка, тут нужно выглядеть и пахнуть на все сто, — она подмигивает мне и удаляется в ванную комнату. Ставлю свой бокал на белоснежный стол и плетусь в свободную спальню. Мне досталась комната в светлых кремовых оттенках. В центре стоит большая двуспальная кровать с двумя большими белыми подушками и двумя маленькими коричневыми. Такого же оттенка покрывало и плотные шторы на окнах. По обе стороны от кровати стоят белые деревянные тумбы и два торшера. Спальня просторная, раза в два больше моей комнаты дома.