смехотворны»; он добавил, что они наверняка исходят от человека, который работал в компании в первые два года ее существования, – но это не соответствует истине.)

Необычный подход к работе проявлялся и по-другому. Компания устраивала для персонала ретриты в таких местах, как Бали, и как минимум однажды после Бали «шаман компании» провела для Джо, Сэма, директора по маркетингу Аманды Гаттерман и других частную церемонию с приемом аяхуаски. (Сэм говорит, во время ретрита на Бали она проводила медитации, а Джо утверждает, что сотрудникам показывали балийскую церемонию очищения водой.) Из-за поведения отдельных мужчин в компании на ретрите собрался женский совет, участницы которого жаловались на сексуальные домогательства. Многие утверждают, что Сэм просто перестал приходить в офис, когда эфир дорос до определенной стоимости. (Сэм говорит, он мог работать с некоторыми проектами удаленно и «месяцами занимался коммерческим развитием в Дубае», провел для компании «процесс подготовки к IPO» и часто летал куда-либо для консультаций, «когда будто бы всем компаниям в мире понадобилась блокчейн-стратегия».) Один сотрудник, устроившийся в ConsenSys в то время, когда Джо уехал без интернета на фестиваль Burning Man, помнит, что зарплату задержали на две недели, потому что компании без него не хватало эфира. (Джо говорит, что не помнит такого и что он не мог долго пропадать без связи или бросить финотдел в тяжелой ситуации. По его словам, обычно он приезжал на Burning Man в среду или четверг и возвращался в Нью-Йорк уже в воскресенье или понедельник.) Бывший сотрудник выразился так: «Вся ситуация в ConsenSys, если честно, была странной: «руководителям» больше хотелось тусить и нанимать своих безграмотных друзей, чем строить настоящую компанию. Казалось, все видят потенциал Ethereum и блокчейнов, но не представляют, что делать, чтобы стать настоящей прибыльной компанией». Руководитель другой фирмы, посещавшей мероприятия ConsenSys в Давосе, сказал этому сотруднику, что компания больше напоминает «дымовую завесу», где много говорят о децентрализации, но не могут предъявить ничего конкретного. (Джо называет подобные заявления «ошибочными» и, хотя не знает источников, подозревает, что это люди, которые не добились в ConsenSys успеха или не понимали сути деятельности компании.) Другой бывший сотрудник утверждает: «Весь ConsenSys напоминал потемкинскую деревню с фасадами, за которыми якобы что-то происходит. Но вот доказать это очень трудно. Либо это правда некомпетентность, либо так все и задумано». Юрист ConsenSys Мэтт Корва отвечает: «Мы выпускаем самые востребованные инструменты, инфраструктуру и кошелек для самого популярного блокчейна в мире, привлекая миллионы пользователей и экспоненциально успешные инвестиции. Это говорит само за себя».

Сотрудников с опытом работы в других компаниях, особенно из Кремниевой долины, смущали наивность и незнание азов предпринимательства. ConsenSys делила своих работников на четыре категории: тех, кто работает в «спицах»; работников «оси» (маркетинговом, стратегическом, юридическом отделах); тех, кто может помочь любой dapp-команде; и, наконец, «плавающую группу». Это настольно размытое понятие, что четыре разных работника дали ей четыре разных определения, хотя Джо говорит, что это «люди, которые переключаются между проектами». В ConsenSys существовал Комитет распределения ресурсов (Resource Allocation Committee, RAC), куда могли вступить «поплавки», и в него проекты подавали заявки о своих потребностях на следующий квартал. Один работник с опытом венчурного инвестора назвал RAC «неорганизованной и тупой версией шоу „Shark Tank“[31]». От проектов не требовали конечных результатов и не обеспечивали их поддержкой, а у оценщиков из RAC не хватало венчурного опыта. Да и все равно сам RAC ничего не решал. Решали только хорошие связи с Джо: в таком случае проект получал все, что пожелает, а иначе – не получал ничего. (Джо говорит, что это «на 100 % неправда».)

Самые недовольные Джо сотрудники утверждают, что он, обещая что-то на словах, тянул с письменным оформлением, а когда наконец подписывались документы, условия менялись в пользу Джо. (Он отвечает: «Это глупое и размытое утверждение не стоит даже комментировать. Обычно в сделках есть несколько сторон, которые взаимно соглашаются на определенные условия, иначе это не сделка».) Один человек, считающий, что Джо его обманул, утверждает, что ConsenSys – способ Джо замаскировать пустыми «сладкоречивыми баснями про децентрализацию и взаимную поддержку» свою старомодную жажду власти и готовность идти по головам. С ним соглашается и другой бывший сотрудник, заявляющий, что никогда еще не встречал «такой холодности». (По словам Корвы, эти взгляды – «редкие исключения», а компания «всегда строилась на децентрализации, взаимной поддержке и уважении».) Многие работавшие в «спицах» надеялись, что в дальнейшем выйдут из ConsenSys и станут соучредителями отдельного проекта со своей долей участия, но Джо решил сделать отдел внутренним – и они застряли в статусе наемных сотрудников. (Эта неопределенность из-за доли – очередной антистимул для стараний.) По всем этим причинам в ConsenSys возникла культура менеджеров высшего звена, любивших затесаться в свежие токен-проекты и стать «консультантами» в стиле Ди Иорио, которые получают долю токенов, но не привносят ничего сверх своего имени. (Джо говорит: «От персонала требовалось – и до сих пор требуется – заявлять в наш юротдел о потенциальных конфликтах интересов, чтобы мы были уверены, что решения внутри компании принимаются непредвзято».)

Из-за склонности Джо судить людей главным образом по тому, насколько они ему нравятся, а также из-за отсутствия иерархии и критериев, культура компании выродилась в конкурс на популярность, где достижения и повышения зависели от личных одолжений со стороны Джо. А это привело к бесконечной борьбе за власть. Джо как будто не замечал политические распри и свою роль в их разжигании, и один его поклонник предположил, что у него, возможно, присутствуют некоторые аутистические тенденции. Фаворитизм привел к тому, что некоторые сотрудники заняли должности куда выше их компетенции: они их просто взяли и присвоили, а Джо – одобрил. Когда Аманда, всего три года назад окончившая колледж, окрестила себя генеральным директором по маркетингу, разразился скандал. Но Джо сказал, что в ConsenSys должности роли не играют – и она осталась директором. (Джо утверждает: «Я никогда не игнорировал и сейчас не игнорирую взаимодействия между людьми и их отношения».) Другой сотрудник говорит: чтобы чего-то добиться, достаточно было написать коллеге и отметить в копии Джо: «Иногда казалось, будто я работаю в семейной компании и просто извещаю обо всем папу, чтобы люди делали, что я прошу». (Джо говорит, что такие методы управления не были бы эффективны.) К тому времени финдиректором ConsenSys стал Фритьоф, ранее работавший на такой же позиции в ETH Dev (Мин бездоказательно распускала сплетни о нем, обвиняя в растрате средств EF). Работники шутили, что Фритьофу можно написать и попросить 5 миллионов долларов