Очень жаль, — я вздохнула. — За эти деньги мы можем убрать только половину дорожки. Вторую половину вам придётся убирать самим.

— Не нужно ей платить, — Анна покачала головой. — Она совсем страх потеряет, думая, что мы и дальше будем это терпеть. Пошли назад.

— Нет, — Оливия качнула головой и достала бархатный узелок, перетянутый золотистой тесёмкой. — Держи.

Она кинула мешочек мне в грудь, и я вынуждена была поймать его прежде, чем он меня ударил. Внутри глухо звякнули монеты.

— Приступайте немедленно, — сказала герцогиня, поворачиваясь, чтоб уйти прочь. — Мы должны как можно скорее сдать работу учителю, чтобы заняться своими делами.

— Подожди. Я верну тебе кошелёк, — я начала пытаться развязать тесёмку. Узелок оказался тугой и у меня сразу возникли с ним проблемы. Кто-то словно специально затянул его изо всех сил, чтобы я помучилась, как следует.

— Оставь себе, — Оливия странно усмехнулась. — Мне он больше не нужен.

Девушки пошли прочь.

— Ясно, — сказала я им вслед и повернулась к Листвард. — Мила, прости. У меня для тебя есть две новости. Одна хорошая, другая плохая. У нас опять много денег, но добавилось и работы. Мы вряд ли управимся за час.

— Алиса! — кошка покачала головой и на её лице расцвела улыбка. — Ты потрясающая. Кажется, ты единственная в классе, кто вообще никого не боится. Ни герцогиню, ни принцессу, ни Генриха Аваниса. Тебе, что, вообще неведомо чувство страха?

«Почему неведомо?» — я усмехнулась — «Я Моргана боюсь. Моя жизнь целиком зависит от его прихоти».

— Странно, что ты восхищаешься мной, — я пожала плечами. — Ты ничуть не менее отважная. Вряд ли ещё кто-нибудь, из «хвостатых», осмелится обучаться в академии среди людей. Да и я, наверное, не решилась бы четыре года притворяться эльфийкой и обучаться в их академии. Ну, или… — меня разобрал смех, и я прижала кулачок к кончику носа, — Гоблиншой! Интересно. У гоблинов есть подобная академия?

Мила рассмеялась.

— Вряд ли. И ты бы не смогла, — еле выговорила она сквозь хохот. — Гоблины меньше нас ростом почти в два раза.

— Ну, хорошо. Я была бы ученицей по обмену из школы орков.

— Ты всё равно не смогла бы там учиться, — продолжала Листвард, смеясь. — И орки, и гоблины ужасно воняют. Тебе постоянно приходилось бы зажимать нос пальцами и у тебя слезились бы глаза. Так недолго и в обморок упасть.

— Да. Они воняют, конечно, — я кивнула. — Но не настолько сильно, как ты думаешь. Просто у тебя слишком чувствительный нос. Может тебе и в этой академии нелегко приходится от запаха людей?

— Нет, — Мила покачала головой, успокаиваясь от смеха. — Запах людей мне не противен. Если это не запах пота, конечно, от которого режет глаза.

— Понятно, — я опять захихикала.

— А, кстати, твой запах, Алиса, отличается от запаха остальных, — продолжала Листвард.

«Ой!» — я внутренне напряглась, но продолжала изображать хихиканье.

— И чем же?

— Сложно сказать, — Мила улыбаясь, пожала плечами. — От тебя, совсем немного, пахнет каким-то зверем. Но я не знаю каким. Никогда прежде такого не встречала. Только когда ты, впервые, вошла в класс и прошла мимо, у меня просто шерсть поднялась на загривке, и распушился хвост под юбкой.

— У тебя нет шерсти на загривке.

— Ну, я образно говорю, — Листвард усмехнулась. — Другими словами, у меня душа ушла в пятки. От тебя повеяло опасностью. Я не знаю, как это объяснить. От тебя исходит едва заметная, хищная аура.

«Проклятье», — я невольно поёжилась. — «Это не хорошо. Моё тело создано магией Моргана из плоти виверны. В моих венах её кровь. Вот уж не ожидала, что у меня может быть и её запах. Я думала, что пахну так же, как и остальные люди. Кошка же, очевидно, ни виверн, ни драконов, никогда не видела. Потому не может определить, что мой запах ей напоминает».

— Я даже подумала, что ты демон, зачем-то пробравшейся в академию под видом человека, — Мила хихикая, помотала головой. — Но потом, рассуждая здраво, я сообразила, что демон не смог бы сюда прийти. Здесь много опытных магов, есть дисциплинарный комитет и учителя следят за порядком. Магия демонов совсем другая, отличная от нашего мира. Тебя бы сразу схватили.

«Понятно. Ладно. Нужно будет подумать о дополнительной конспирации. Хорошо, что Листвард поделилась со мной этой информацией. Теперь я буду осторожнее. А „хвостатую“ можно не опасаться. Она сама зверем пахнет. И мой запах, для неё, наверное, даже роднее, чем запах людей».

— Давай поспешим. У нас ещё море работы, — сказала я. — А кроме того, у нас опять много денег. Уже не терпится скорее начать их тратить.

— Ага, — Мила кивнула, улыбаясь. Собрав инструмент, мы отправились к оранжерее. Оливия и Анна работали далеко впереди. Мы сосредоточились на своём участке, иногда болтая о всяких пустяках, обсуждая то поломанные кусты, то своих одноклассников, а то распорядок дня в академии. Не прошло и часа, как мы добрались до границы своей зоны. Дальше дорожка уже была убрана силами герцогини и её подруги. Сами они всё ещё работали далеко впереди.

— Ладно, — сказала я, поправляя чёлку тыльной стороной ладони. — Возвращаемся на свою аллею. — Нужно ещё успеть навести порядок там.

«Зря я, наверное, пошла на уступки Оливии. Пятнадцать реалов, конечно, на дороге не валяются. Но на уборку уходит много сил и времени. Даже не знаю, стоило ли оно того?»

Мы вернулись к началу своей дорожки.

— Давай посидим на лавочке, отдохнём пять минут, — предложила я и бросила инструмент в траву.

— Ага, — Мила кивнула. Мы уселись, и я принялась разглядывать свои ладони.

— Хоть бы мозолей не было. До сих пор поверить не могу, что детей из знатных семей заставляют метёлкой работать, как каких-то дворников. Неужели принцесса София тоже где-то дорожку метёт? — я захихикала. — С перстнями на руках и с метёлкой.

— Она никогда таким не занималась, — Листвард усмехнулась и покачала головой. — Когда её работать заставляют, она просто идёт в свой особняк и приводит слуг. Они за неё всё делают.

— Понятно, — я вздохнула. — Хорошо ей. И кстати, Мила. Ты знаешь, почему ей запретили