своих шансах, Марк Князев. Даже не вспоминал обо мне целый месяц. Зачем теперь объявился? Лично передать мне документы на развод? Или Виола не так мастерски меня копирует, как тебе бы хотелось?

Я усаживаюсь обратно за столик. Бегать от Марка по палубе просто было бы глупо. И бессмысленно.

— Маш. Когда ты сбежала, я понял… Что нам обоим нужно время. Пауза. Свежий воздух. Потому что иначе мы просто бы так и дальше ходили бы по кругу. Это был просто какой-то тупик. Поэтому я дал нам его. Это время. Оно было необходимо нам обоим.

— А теперь что? Больше свежий воздух не нужен?

— Теперь многое изменилось, Маш. Кроме одного. Я понял, как сильно не могу без тебя. И ты… Ты, я надеюсь, тоже это поняла.

— Ты ошибаешься, Марк. У меня на самом деле без тебя как раз все и прекрасно. А тебе, я так понимаю, очень даже неплохо было с твоей Виолой.

— Маш.

Марк накрывает мои руки своими, а я почему-то не могу их забрать.

Так и сижу, глядя в его глаза.

— В том, что ты говорила мне, было слишком много нестыковок. То ты беременна. То нет. Таблетки эти. Все это было слишком странно.

— Ты мне не поверил, — выдыхаю с горечью.

— Нет, Маш. В том-то и дело, что поверил. Но я верил и своим глазам. Все здесь не совпадало. Мне нужно было проверить Виолу. Но все выглядело слишком чисто. Невозможно было что-то доказать.

— И ты решил ее проверить поближе?

— Я сделал вид, что она мне нравится. Заметил, что Виола очень даже не против занять твое место. А ведь раньше такой маленькой прикидывалась. По отчеству меня называла. Вела себя, будто маленькая моя сестренка. Но она очень быстро решила сменить эту тему. И стать моей женщиной.

— И как? Стала? Тебе понравилось?

— Маша.

Марк кривится, как от боли.

— Ничего у меня с ней не было. Ни с кем не было. Только ты. Ты единственная, с кем я хочу быть. Но я докопался до правды. Стоило ей увидеть документы на развод и пойти со мной на открытие, как пара, как Виола тут же прокололась. Я слышал ваш вчерашний разговор. Она выдала себя с потрохами. Теперь дело уже полиции. Но срок ей светит настоящий. И Виоле уже не отвертеться.

— Так жестоко? Она ведь твоя протеже. Воспитанница твоей матери.

— Маша. Любой, кто посмеет навредить моей семье, понесет за это заслуженное наказание. А она нашего ребенка убить пыталась. Еще и с Ликой эту историю придумала. Чтобы ты верить мне перестала. Сама же ее нашла. Как только узнала, что там было? Нашла и подговорила придумать эту беременность. И документы все выдала.

— Значит, у Лики ребенка не будет.

— И не было. Маш.

Марк снова берет мои руки в свои. Смотрит в глаза так пронзительно….

— Но это все равно совсем уже не важно, Марк. У меня новая жизнь, и… В ней тебе нет места.

— По поводу Ирэн… Ее сын тоже не от меня. Она врала нам обоим. И мне и Борису. Похоже, у нее был кто-то третий. И я этому почему-то не удивлен. Так что никаких детей на стороне у меня нет, Маш. И не будет.

— Разве дело в этом?

— Нет, Маш.

Марк устало трет лицо.

— Совсем не в этом. Дело в другом.

— Скажи, чтобы яхту развернули. Я хочу обратно.

— Выслушай меня, Маш. Прошу тебя. Я же не зря тебя выкрал!

— Значит, все-таки выкрал. Ты не меняешься, Марк Князев.

— Маша. Конечно, выкрал. А как мне было еще с тобой поговорить.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

— Я сказал тебе, что не любил тебя, когда звал замуж. И это правда. Я с ума тогда по Ирэн сходил.

— А я? Зачем тогда тебе нужна была я?

Больно. Как же это больно. Даже сейчас, хоть я и привыкла жить без него. Почти. Почти привыкла.

Он выкрал меня ради вот таких вот откровений?

— Потому что именно ты была той, которая ассоциируется у меня с настоящей семьей. Именно ты, Маш. Да. Тогда я видел для себя только в таком спасение. Потому что Ирэн… Это было как наркотик. Она в мозги мне пролезла. Во все внутренности. Я с катушек слетал. Был, как одержимый. Но за этот месяц я понял самое главное. Это была не любовь. Страсть. Дикая страсть. А любовь… Она другая, Маш. Любовь это то, что я чувствую к тебе. Только в разлуке с тобой я это понял. Прости меня, Маша. Я знаю. Я причинил тебе слишком много боли. Дурак. Не разобрался ни в чем. Страсть за любовь принимал, а любви не распознал. Пока не стало слишком поздно.

Марк опускается на колени.

Смотрит в мои глаза с такой надеждой, что у меня сердце переворачивается.

— Я люблю тебя, Маша. По-настоящему. Больше жизни люблю.

У меня из глаз текут слезы.

Как долго я мечтала услышать от него эти слова! Но…

— Поздно, Марк. Теперь уже слишком поздно, — громко сглатываю, прочищая охрипшее горло.

— Ты мне сердце порвал. В клочья. И я больше тебя не люблю. Скажи разворачивать яхту. Я хочу домой.

— Дай мне еще немного времени. Мы скоро вернемся.

— Правда? Ты не собираешься меня похищать? Как тогда?

— Маш.

Марк качает головой.

Я просто поднимаюсь и отхожу к перилам.

Здесь очень красиво. Где-то вдалеке светятся огни города. А я ведь даже представления не имею, где мы.

— Это лишнее.

Дергаюсь, когда Марк подходит сзади. Накидывает мне на плечи свой пиджак и обвивает талию руками.

Я задыхаюсь.

Задыхаюсь от его запаха. От его близости.

Если бы ты знал, черт тебя дери, Марк Князев, как сильно и я по всему этому скучала!

— Давай просто постоим