— А теперь пойдем. Надеюсь, ты не хочешь умереть прямо здесь, а я не обещаю тебе ничего другого, если ты начнешь сопротивляться.

Пряча кончики пальцев, Кейт скрестила руки на груди. На каждом пальце ее прилипли к воску несколько талисманов, и она намеревалась израсходовать все до последнего, однако выбора уже не было. Мужчины шагнули к ней, выставив вперед мечи и кинжалы, и она кивнула:

— Я пойду с тобой.

И вдруг лицо женщины переменилось. Она побледнела и принялась озираться вокруг сперва с изумлением, а потом и с явным ужасом. Наконец лицо ее вновь сделалось равнодушным, однако Кейт уже поняла, что случилось. Теперь глазами этой женщины на нее смотрело другое существо, истинное ее «я», душа, по праву обладающая этим телом.

Кейт кивнула, женщина моргнула в ответ. Там, в лагере, в далеких горах, ее товарищи ожидали от нее новых прикосновений к Драконам, новых возможностей изгнать из захваченной плоти Драконьи души. Истинные обладатели тел помогут ей. Что ж, она попытается выпутаться из этого положения.

И в этот миг знакомый голос за ее спиной проговорил:

— Это и есть Кейт. А Ри сейчас находится внутри, парата.

Ошеломленная, она обернулась. И увидела Валарда, стоящего возле увечного и прикрытого вуалью создания, только что оставившего карету. Существо это открыло свое лицо, и Кейт охнула. То, что некогда было женским лицом, казалось, побывало в плавильной печи. Глаза вытекли, нос превратился в зияющую дыру, рот сделался подобным рваному и кривому шраму; в одном уголке его застыла пренебрежительная усмешка, из другого, обмякшего, сочилась слюна. Из серого пятна на щеке торчал клок шерсти, на лбу щетинились похожие на заостренные зубы чешуи, какие-то кожистые лохмотья лезли наружу из пустых глазниц, топорщились на вялом подбородке и там, где следовало находиться ушам.

Валард улыбнулся — сперва Кейт, а потом стоящему рядом с ним чудовищу.

— Позвольте мне познакомить вас, — предложил он. — Кейт Галвей, перед тобой Имогена Сабир, моя давняя приятельница. Парата Сабир, это Кейт Галвей.

Он усмехнулся.

— Парата Сабир могла бы сделаться твоей свекровью, Кейт… Если бы у тебя и Ри еще было будущее.

Из купальни вдруг донеслись звуки борьбы, и Кейт услышала вопль Ри:

— Кейт, беги!

А потом внезапно наступило глухое и зловещее молчание.

Кейт стремительно ринулась вперед. Нырнув под один нож, она хлопнула по руке державшего клинок мужчины, метнулась к другому, ударила его, бросилась к третьему и вырвалась на свободу. Сразу же повернув к купальне, она жалела лишь о том, что при ней нет оружия. Трансформируясь на ходу, она надеялась, что все-таки сумеет сделать хоть что-нибудь — что угодно, но только чтобы спасти Ри.

— Пусть побегает, — раздался за ее спиной чей-то голос. — Все равно далеко не уйдет.

Она вышла из Трансформации совсем недавно и провела в зверином обличье слишком много времени… тело ее не хотело принимать облик охотницы. Она прыгала вперед на четырех конечностях, щерила зубы, одежда волочилась за ней по полу, и хотя ее охватили гнев и ярость Карнеи — звериное бешенство уже ускользало от нее.

Ри лежал на гладком и белом полу купальни в луже крови, совершенно неуместной в этой изысканной обстановке. В голове его зияла рана, и кровь наполняла воздух своим железистым запахом. Бросившись вперед, Кейт ощутила страх, испытываемый теми, кто стоял перед ней. Оскалив зубы, она прыгнула вперед — чтобы убивать. Сперва ближайшего к ней, потом всех остальных.

Но выпущенные когти вдруг затупились, еще в прыжке сделавшись тонкими и непрочными. Лапы удлинились и превратились в руки, звериная морда, округлившись, вновь стала человеческим лицом; тело вытянулось, возвращая себе первоначальный облик… словом, до намеченной цели долетело уже нечто среднее между зверем и человеком, слишком неуклюжее и неоформившееся, чтобы представлять опасность в том или ином виде. Мужчина ударил ее в висок рукояткой меча, и перед глазами поплыл багровый туман.

Кейт рухнула на пол, всем телом ощутив тяжесть удара. А потом все вокруг исчезло.

Дафриль разглядывал связанные тела, лежащие у его ног. Тело этой девушки — Кейт — он когда-то хотел занять, но теперь, когда она оказалась в его руках, ему даже не пришло бы в голову воспользоваться Зеркалом Душ. Во-первых, потому, что он уже успел потратить изрядное количество энергии и сил на то чтобы приспособить плоть Криспина Сабира к недалекому уже бессмертию. Во-вторых, перспектива вечной жизни в облике женщины более не казалась ему привлекательной. В-третьих, общение с Зеркалом было связано с немалым риском. Совершенно незачем оставлять уже обжитое тело лишь для того, чтобы обнаружить, что он не может вступить во владение новым.

Грудь девушки слабо вздымалась. Хорошенькая, только слишком уж тощая. Длинные черные волосы ее шелковым ковром разметались по полу. А до того, как она Трансформировалась, чтобы броситься на помощь своему любовнику, они были рыжими и короткими; тело ее постепенно — у него на глазах — возвращало себе нормальные очертания. Наблюдать за этим процессом было не менее интересно, чем испытывать его на себе.

Ему подумалось, что девицу эту можно было бы приручить и держать при себе в качестве игрушки. Однако идею эту пришлось сразу отвергнуть. Он воспользуется ею и ее любовником несколько иначе. И одновременно несколькими способами. Ни один из них не доставит им особого удовольствия, однако этого требовала необходимость.

— Поместите их в клетки, — приказал он. — А когда очнутся, как следует накормите. Они будут голодными.

Кивнув в знак согласия, помощники его поволокли пленников по полу — не проявляя ни малейшей заботы о них. Швырнув одно из тел в прочную, с крепкими прутьями железную клетку, они защелкнули на нем оковы и заперли, а потом подвергли той же процедуре и другого узника.

Дафриль наблюдал, испытывая удовлетворение. Клетки были достаточно прочными, чтобы удержать Карнея — даже полного сил Карнея. А оба они были нужны ему именно здоровыми и полными сил: ибо их жизни и души послужат топливом чарам, которые запустят его машину бессмертия. Всего лишь день работы отделял его теперь от того мига, когда он обретет божественный статус. Глубоко вздохнув, он еще раз поглядел на поверженных врагов. Их сил должно хватить на все то время, пока они будут нужны ему; кроме того, теперь прекратится ужасающее истребление Драконов.

Сама идея растопки чар бессмертия душами врагов, погубивших столь многих союзников его и друзей, весьма нравилась ему. Однако прежде чем использовать их, следовало выяснить, каким именно образом им удалось нанести весь этот вред. Если они научились выкрадывать души Драконов из тел, это мог начать проделывать и кто-нибудь другой. А он провел целую тысячу лет в созданной собственными руками тюрьме отнюдь не для того, чтобы душу его вырвали из избранного им тела и выбросили назад, в Вуаль, после чего он вновь воплотился бы в теле ничего не помнящего, невежественного, мяукающего младенца.