— Господи, — пробормотал я. Я помнил, как двухлетняя Холли голышом прыгала на меня прямо из ванны, разбрызгивала вокруг воду и хихикала как сумасшедшая, когда я щекотал ее нежные ребра. — Тогда беги наверх и веди ее скорее, пока она не отрастила волосы в подмышках или еще что.

Лив снова чуть не засмеялась. Раньше я смешил ее без передышки; теперь две улыбки за вечер — своего рода рекорд.

— Я быстро.

— Не торопись. Мне все равно больше нечем заняться.

— Кофеварка включена, если хочешь, — неохотно предложила она. — У тебя вид усталый.

Оливия закрыла за собой дверь, словно скомандовала мне не сходить с места — а то вдруг Мотти появится, а мне приспичит встретить его у парадной двери в одних трусах. Я отлепился от стула и приготовил двойной эспрессо. Лив таила в себе еще много интересного, важного и ироничного, но этому придется подождать, пока я не решу, что делать с Шаем, — и не сделаю.

Наверху шумела вода в душе, Холли щебетала, изредка прерываемая комментариями Оливии. Мне вдруг захотелось — до боли — взбежать наверх, обнять их обеих, повалиться всем вместе на нашу с Лив двуспальную кровать, как когда-то по воскресным вечерам, и валяться, тискать друг друга и хихикать, пока Мотти не дозвонится у двери до припадка и «ауди» не уедет в закат; а потом заказать горы еды с доставкой и не подниматься с места все выходные — и половину следующей недели. На мгновение я ошалел и чуть не бросился выполнять желание.

Холли не сразу завела разговор о последних событиях. За обедом она рассказывала про занятия в студии хип-хопа и при этом все демонстрировала и беспрерывно стрекотала задыхающимся голоском; потом говорила про домашнюю работу — и жаловалась меньше обычного; а потом свернулась на диване, плотно прижавшись ко мне, и мы стали смотреть «Ханну Монтану». Холли посасывала кончик косички, чего уже давно не делала, и я чувствовал, что она размышляет.

Я не торопил.

Она забралась под одеяло, я обнял ее — горячее молоко допито, сказка на ночь прочитана, — и тут Холли сказала:

— Папа…

— Что, солнышко?

— Ты собираешься жениться?

Что за черт?

— Нет, милая. Ни в коем случае. Я был женат на твоей маме — и мне достаточно. С чего ты взяла?

— А у тебя есть подруга?

Ма, это наверняка ма; что-нибудь насчет развода и повторного венчания в церкви.

— Не. Я же говорил тебе на прошлой неделе, помнишь?

Холли помолчала.

— А эта девушка, Рози… Ну, которая умерла? Которую ты знал до того, как я родилась.

— А что с ней?

— Она была твоей подругой?

— Ага. Мы еще не встретились с твоей мамой.

— Ты собирался на ней жениться?

— Да.

Холли удивленно моргнула, сдвинула четкие бровки и продолжала напряженно размышлять.

— А почему не поженились?

— Рози умерла, прежде чем до этого дошло.

— Но ты говорил, что даже не знал, что она умерла, только теперь узнал.

— Это верно. Я думал, она меня бросила.

— А почему ты не выяснил?

— Однажды Рози исчезла — оставила записку, где написала, что уезжает в Англию; я нашел записку и решил, что она меня бросила. А оказалось, я ошибся.

— Папа…

— Да?

— Ее кто-то убил?

Я только что выгладил белую пижаму Холли, усеянную розовыми цветочками, — дочурка любит свежевыглаженные вещи. Холли усадила Клару на торчащие вверх колени и в мягком золотом сиянии ночника выглядела акварельной иллюстрацией в старой детской книжке. Дочь меня пугала. Я бы руку дал отрезать, чтобы только узнать, что говорю все правильно или хотя бы не совершаю непоправимых ошибок.

— Похоже, что могло случиться и так, — осторожно начал я. — Это было очень давно, и сейчас ничего нельзя знать наверняка.

Холли задумалась, глядя в глаза Кларе. Прядка волос вернулась в рот.

— Если бы я пропала, ты бы подумал, что я убежала?

Оливия говорила что-то о кошмаре.

— Не важно, что я подумал бы, — сказал я. — Даже если бы я подумал, что ты улетела в космическом корабле на другую планету, я бы отправился тебя искать и искал бы, пока не найду.

Холли глубоко вздохнула, и я почувствовал, как ее плечо чуть двинулось ко мне. Мне даже показалось, что я нечаянно что-то исправил.

— Если бы ты женился на этой Рози, я бы не родилась?

Я вытащил прядь волос изо рта Холли и вернул на законное место. Ее волосы пахли детским шампунем.

— Я не знаю, как это все происходит, птичка. Это очень загадочно. Я только знаю, что ты — это ты; и мне кажется, что ты сумела бы стать собой, что бы я ни делал.

Холли спряталась под одеяло и заявила непререкаемым тоном:

— Вечером в воскресенье я хочу поехать к бабушке.

Прекрасно, а я мило поболтаю с Шаем.

— Хорошо, — неуверенно сказал я. — Мы подумаем и посмотрим, как это совпадает с нашими прочими планами. А что, какой-то особый повод?

— Донна всегда ездит к бабушке с дедушкой по воскресеньям, когда ее папа возвращается после гольфа. Она говорит, бабушка готовит замечательный обед с яблочным пирогом и мороженым на десерт, а иногда тетя Джеки делает девчонкам прически, а иногда все смотрят видео — Донна, Даррен, Эшли и Луиза выбирают по очереди. Тетя Кармела сказала, что, если я когда-нибудь приеду, я буду выбирать первая. Я никогда не ездила, потому что ты не знал, что я ездила к бабушке, но теперь ты знаешь, и я хочу поехать.

«Интересно, — подумал я, — ма и па заключили какой-то договор по поводу воскресных вечеров? Или мама просто крошит горсть счастливых таблеток в обед папе, а потом запирает в спальне в компании тайника под половицей?»

— Посмотрим, как получится.

— Один раз дядя Шай взял их всех в магазин и разрешил попробовать велосипеды. А иногда дядя Кевин приносит свою игровую приставку, и у него есть лишние пульты, а бабушка охает, потому что все прыгают вокруг без остановки, а она говорит, что из-за них дом обвалится.

Я всмотрелся в глаза Холли. Она обнимала Клару как-то чересчур крепко, но по лицу было невозможно ничего прочесть.

— Солнышко, ты ведь знаешь, что дяди Кевина не будет в это воскресенье, правда?

Холли ткнулась лицом в Клару.

— Да. Потому что он умер.

— Правильно.

— Иногда я забываю… — Дочка бросила на меня быстрый взгляд. — Мне Сара вчера анекдот рассказала, а я хотела рассказать ему и только потом вспомнила.

— Понимаю. У меня тоже так бывает. Голова должна привыкнуть. Потом это пройдет.