— Фрэнсис, — неуверенно окликнула Джеки, — ты что?

Я уже заготовил первоклассную отповедь, но при одной мысли о возвращении сюда весь мой пыл иссяк. Сначала Оливия, теперь это: к старости я становлюсь сентиментальным.

— Ничего, — ответил я. — Когда у тебя будут дети, я подарю каждому ударную установку и щенка сенбернара.

Джеки бросила на меня недоверчивый взгляд — явно не надеялась отделаться так легко, — но решила не смотреть дареному коню в зубы.

— Давай-давай. А я выгоню их из дома и дам им твой адрес.

За нашими спинами открылась парадная дверь — вышли Шай и Кармела. А я уже про себя делал ставки — сколько Шай выдержит без разговора, не говоря уж о никотине.

— О чем болтаете? — спросил он, плюхаясь на свое место на верхней ступеньке.

— О Холли, — ответила Джеки.

— Я намыливал Джеки шею за то, что привозила сюда Холли, не спросив меня, — пояснил я.

Кармела уселась на ступеньку надо мной.

— Уф! Царица Мать Небесная, они все жестче; хорошо, что я уплотнилась, а то бы синяк набила… Слушай, Фрэнсис, не нападай на Джеки. Она собиралась привезти Холли только раз, повидаться с нами, но мы в нее влюбились и заставили Джеки привезти ее снова. Девочка просто прелесть!

Я прижался спиной к перилам, так чтобы видеть всех сразу, и вытянул ноги по ступеньке.

— Ну да.

— И наша компания не превратила ее в скотину, — заметил Шай. — С ума сойти, правда?

— Ну, это не от недостатка старания, — сказал я.

— Донна ужасно боится, что больше не увидится с Холли, — полувопросительно произнесла Кармела, глядя на меня исподлобья.

— А с чего бы им больше не видеться? — поинтересовался я.

— Фрэнсис! Ты серьезно?

— Конечно. Я не настолько сдурел, чтобы разлучать девятилетних девочек.

— Ох, здорово! Они так сдружились; Донна не выдержит. То есть, значит… — Кармела любимым с детства жестом неуклюже потерла нос. — Ты будешь приезжать? Или только разрешишь Джеки привозить Холли?

— Я ведь тут… — напомнил я.

— А, ну да. Я очень рада тебя видеть. Но вы же… То есть — ты сейчас дома?

— И я очень рад тебя видеть, Мелли, — улыбнулся я. — Да, я буду рядом.

— Боже мой, давно пора! — Джеки округлила глаза. — А ты не мог этого решить пятнадцать лет назад? Сэкономил бы мне столько нервов!

— Потрясно, — сказала Кармела. — Просто потрясно, Фрэнсис. Я думала… — Она снова смущенно потерла нос. — Я, наверное, истеричка. Я думала, как только все тут кончится, ты снова уедешь. Ну, то есть совсем.

— Так я и собирался, да только уехать оказалось трудно. Наверное, ты права: дома хорошо.

Шай уставился на меня пустым взглядом голубых глаз. Я посмотрел на него и широко улыбнулся: пусть понервничает, не бешено, а так, чтобы к неприятному вечеру добавился еще один повод для беспокойства. В мозгу Шая легкой иголочкой покалывало осознание того, что все только начинается.

Стивен отстал от меня, скоро пропадет и Снайпер. Когда они займутся очередным делом, останемся только мы с Шаем — навсегда: хоть целый год играй с ним, как с йо-йо, пока он не убедится окончательно, что мне известно; хоть целый год намекай на варианты, имеющиеся в моем распоряжении. Времени у меня — вагон.

С другой стороны, с Шая много не возьмешь. Не обязательно любить свою семью, не обязательно даже проводить с ней время, чтобы знать всех как облупленных. Шай родился нервным, всю жизнь прожил в таком окружении, где далай-лама превратился бы в бессвязно бормочущую развалину, поступал так, что мозг окутывали кошмары, которых на всю жизнь хватит. Безусловно, он приближался к катастрофе. Многие говорили мне — и некоторые даже в качестве комплимента, — что у меня талант от Бога клепать мозги людям; а по отношению к чужим не сделаешь и десятой доли того, что можно сотворить с родственником. Со временем, если постараюсь, я заставлю Шая сунуть голову в петлю на перилах лестницы номера шестнадцатого и нырнуть в пролет.

Шай наклонил голову и смотрел, прищурившись, как Хирны мечутся по складу Санты.

— Ты так говоришь, будто уже снова поселился тут.

— Да, серьезно?

— Говорят, ты недавно к Имельде Тирни заходил.

— Да, у меня есть друзья в высших сферах. Наверное, как и у тебя.

— И чего тебе нужно было от Имельды? Поболтать или поиметь?

— Ну что ты, Шай, за кого ты меня держишь? У некоторых вкус получше, понимаешь, о чем я? — Я подмигнул Шаю; глаза брата блеснули — он уже начал подозревать.

— Ну-ка, прекратите, — вмешалась Джеки. — Нечего обзываться. Ты и сам не Брэд Питт — тебе еще никто не говорил?

— Ты давно видела Имельду? Она и в старые времена не брала призов за красоту, но, Боже, на что она стала похожа!

— Мой приятель однажды поимел ее, — лениво протянул Шай. — Пару лет назад. Говорит, стащил с нее трусы — и ей-богу, чуть не сказал: «О! Зи Зи Топ!»

Я захохотал, и Джеки разразилась неправедным ржанием, но Кармела к нам не присоединилась. По-моему, она вообще не слышала половины нашего разговора. Она собирала складки на юбке и рассматривала их, словно в трансе.

— Мелли, что с тобой? — спросил я.

Она, словно очнувшись, посмотрела на меня:

— А, ничего. Я просто… Да сами знаете. Какое-то безумное чувство. Нет?

— Да, точно, — подтвердил я.

— Мне все время кажется, вот взгляну, а он там… Кевин. Вон там, ниже Шая. Когда я его не вижу, хочется спросить, где он. У вас не так?

Я потянулся и сжал ей руку.

— Тупой щенок! — с неожиданной яростью воскликнул Шай.

— Ты о чем, черт подери? — спросила Джеки.

Шай покачал головой и вытащил сигарету.

— Мне тоже было бы интересно узнать, — заметил я.

— Он ничего не имел в виду, — запротестовала Кармела. — Правда, Шай?

— Думайте что хотите.

— А ты притворись, что мы тоже тупые, и растолкуй нам, — подначил я.

— А мне и притворяться не надо.

Кармела заплакала.

Шай сказал — не грубо, но словно уже в сотый раз:

— Не надо, Мелли. Перестань.

— Я не могу. Ну чего мы все время грыземся? После всего, что случилось? Бедный Кевин умер, его уже не вернуть. Почему же мы сидим тут и собачимся?

— Ну, Кармела, милая, — возразила Джеки, — мы же не всерьез, так, прикалываемся.

— Говори за себя, — отрезал Шай.

— Мы семья, крошка, — объяснил я. — В семьях так и бывает.

— Болван правду говорит, — сказал Шай. — Впервые в жизни.