Тимур и Павел переглянулись.

— Да не скрывайте ничего — я вам свой, — приложил руку к сердцу Николай Викторович.

— Вообще-то… — заговорил Павел.

— Мы, короче, чужие клады поднимаем, — выдохнул Тимур.

— А как? — нахмурился бывший директор по кальянам. — Вы что, шкуроходы⁈

— А чё это такое? — не понял его Тимур.

— Это нарки, которые пиздят чужие клады, — ответил Николай Викторович.

— Это плохо, да? — спросил его Павел.

— Конечно! — ответил тот. — Мама с папой не учили, что воровать — это нехорошо?

— Да наш клад кто-то спиздил один раз — потом возместили, — усмехнулся Тимур. — Так что кроме шопа никто не страдает.

— М-м-м, — задумчиво погладил подбородок Николай Викторович. — Это интересная мысль, Тимур…

Так-то, Павел и Тимур уже давно придумали для себя это «железобетонное обоснование» — они воруют у шопа, а не у себе подобных.

— Нет, это очень хорошая мысль, — произнёс бывший директор. — Кроме шопа никто не страдает… Они же в день по тысяче закладок тарят — это же бизнес! Хули станется им от того, что я, например, возьму пару штук из них в день, да?

— Они не особо пострадают от этого, — улыбнулся Тимур и сделал серию быстрых затяжек из лампочки. — Что им пара косарей потерь?

— Да ничего, — кивнул Николай Викторович. — Спасибо, пацаны, что навели на такую хорошую мысль… Давайте докуривать быстрее — если нас накроют, то без веса на руках, ха-ха!

— Да! — заулыбался Павел.

— Спросят: «Где реагенты?», — смеясь, сказал бывший директор. — А я отвечу: «Чекни глаза!», ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха! — засмеялся Павел.

Один грамм соли на троих — это заняло лишь несколько часов, потому что они курили её прямо очень интенсивно, чтобы закончить побыстрее.

На паранойе, передавшейся по «солевому вай-фаю», Павел и Тимур покинули квартиру Николая Викторовича и, чтобы если и поймают, то не всех сразу, разделились. Домой они шли окольными путями, в партизанском стиле, с остановками в переулках, для контроля слежки.

*20 ноября 2017 года, г. Санкт-Петербург, Приморский район, пр. Луначарского*

— Есть чё?.. — спросил Павел у Тимура.

Сам он щупал лавку, причём ему уже было глубоко всё равно, что подумают люди вокруг. Раньше он стеснялся, но с опытом пришло и равнодушие. Никто не вызовет ментов, всем всё равно.

— Чё-то глушняк… — покачал головой Тимур, щупающий карниз у подъезда.

— Э, вы хули тут делаете? — услышали они за спиной чей-то недовольный голос.

Павел развернулся и увидел двоих тощих индивидов, выглядящих так, будто только что вылезли из какой-то ямы, в которой сжигают трупы умерших от голода.

У одного из них, одетого в грязные синие джинсы, лёгкие кроссовки, заляпанную футболку в некогда синюю полоску и дутую куртку, спина была изогнута, как у шахматного коня. (1)

Второй был одет попроще — в красную спортивку со знаками «Спартака» и дерматиновую куртку.

— Чего вам надо? — спросил Тимур.

— Вы чё, шкуроходы, блядь⁈ — спросил Шахматист.

— Тебя ебёт это вообще? — поинтересовался Тимур.

— Нашли наш клад, суки⁈ — пошёл на эскалацию Дерматиновый.

— Да какой у вас клад, ха-ха? — рассмеялся Тимур. — Вы на себя посмотрите, додики!

— Тебе пизда, — с ненавистью процедил Шахматист и пошёл на Кузьмина.

— Хуярим их! — выкрикнул Дерматиновый и яростно атаковал Бродского.

Павел, конечно, не был настроен на драку, но этот дистрофик двигался настолько медленно, что ему не составило труда уклониться от удара и толкнуть Дерматинового на землю.

Тимур же уже добивал Шахматиста, который жалобно скулил и прикрывал голову своими тощими ручонками.

Дерматиновый решил, что это больше не его битва, поэтому не вставал, а лишь сложился в позу эмбриона и закрыл голову руками.

— Тима, хватит! — воскликнул Павел и дёрнул Кузьмина за плечо. — Ты чё⁈

— Блядские шлюхи! — прорычал Тимур. — Пошли нахуй! Пошли нахуй!

— Всё, пойдём, — попросил Павел. — Нахуй связываться? Идём!

Они покинули поле эпической битвы, оставив его побеждённым, и побежали.

Через семьсот с лишним метров они выдохлись, но продолжили упорно идти.

Они спустились на станцию «Чёрная речка», чтобы спрятаться там от возможного преследования.

— Фу-у-ух… — облегчённо выдохнул Тимур, когда они вышли на перрон.

— Что это было?.. — спросил запыхавшийся Павел.

— Шкуроходы ебаные… — ответил Кузьмин. — Нарки конченые… Ты видел?.. Им лет по тридцать пять, не меньше…

— Надо прочесать другой район… — предложил Бродский. — Нужна поправка…

— Ну его нахуй… — покачал головой Тимур. — Надо залечь на дно — вдруг менты?

— Ты прав… — согласился Павел.

*20 ноября 2017 года, г. Санкт-Петербург, квартира Тимура*

— Бля, эта сука меня костяшками зацепила… — посмотрел Кузьмин в зеркало. — Кадавры ебаные…

На его левой скуле была небольшая ссадина, которую он замазал мазью «Спасателем».

— В натуре, — улыбнулся Бродский. — Краше в гроб кладут, ха-ха!

— Пиздец… — вздохнул Тимур. — А это, оказывается, небезопасно!

— Вся наша жизнь — игра, — философски изрёк Павел. — И ставки в ней высоки.

— Бля, жаль, что ничего не нашли… — с досадой поморщился Тимур. — Может, бабок стрельнем у родных?

— Подозрительно будет, — покачал головой Павел.

Три дня назад они «стреляли» у родителей, чтобы купить закладку и выйти на новую локацию, где прячут клады курьеры. Просить ещё две тысячи у отца Павел счёл слишком подозрительным.

— А, у тебя же дядька есть! — вспомнил он. — Попроси дядю Женю скинуть пару тысяч!

— Бля, я уже брал у него, — вздохнул Тимур. — Хотя, он точно не будет сдавать меня родакам — можно попросить. Сейчас напишу ему.

Они перешли в гостиную, где Кузьмин начал переписку с дядей, который уже успешно обустроился в Лондоне и трудится в «Гугле».

— Говорит, что в рублях у него почти ничего нет, — сообщил Тимур. — Только один косарь…

— Проси! — призвал его Павел.

— Да хули нам с косаря? — поморщился Кузьмин.

— Добьём где-нибудь ещё, — заверил его Бродский. — Косарь — это лучше, чем нихуя.

— Твоя правда, хуй поспоришь, — согласился Тимур. — Тогда пишу ему.

Через несколько